Онлайн книга «Взрослое лето»
|
– Ой, мы тут не знали, что и думать, я еду домой и буду тебя ждать. Приезжай скорей! Я тебе люблю. – Я тоже тебя люблю. Убрав телефон в рюкзак, она подошла к столу, на котором стоял портрет трёх красивых девочек разного возраста. – Мои куколки, – сказал олигарх. – Ты куда поедешь отдыхать этим летом? – Я уже отдыхаю, в дедушкиной сторожке. – А Египет, Турция, Греция, ну хоть на недельку? – У нас нет денег, я в Москве-то всего три раза была. – Правда? – Да, мы с мамой собираем деньги на памятник бабушке и дедушке, но мама клятвенно обещала, что на следующий год мы обя-за-тель-но поедем на море. Тем более я его никогда не видела, и надо мной смеются в классе. – Я тебя понимаю, я сам вырос в бараке, в маленьком посёлке лесозаготовителей. Для меня не было геройством в минус пятьдесят выйти на улицу в туалет. Ты вот видела Москву три раза, а я её увидел первый раз в двадцать пять лет! Не расстраивайся, хочешь, махни с мамой в Турцию на пару недель, наш комбинат оплатит путёвки? – Спасибо, дядя Сережа, но мы, Белкины, гордые. – Знаю, помню твоего деда. Говорю ему, подпиши бумаги, а мы тебя отблагодарим не по-детски, а он упёрся и ни в какую. Я, конечно, тогда договорился с его руководством, провёл слушания в посёлке по строительству комбината и всё такое прочее, но дед твой так и не прогнулся. Сразу видно – офицер. Я читал его биографию. – Да, он был такой. – Только нехорошо, когда гордость переходит в гордыню, ты понимаешь или нет, о чём я говорю? – Понимаю, отец Андрей, настоятель нашего храма, говорит об этом часто на проповеди. – А как же вы в лесу-то живете? – Как-как, вдвоём. Воду носим из колодца, но, спасибо дедушке, пока ещё работает водонагреватель, поэтому можно помыться и посуду помыть тёплой водой. – И не страшно? Хотя с таким дедом кого бояться? Если только лешего! – Ещё как боимся, особенно в первое лето после убийства было жутко. Я вообще страшилась из дома даже нос высунуть, и поэтому целыми днями играла на терраске, пока мама была на работе, одна из дома выходила всего-то несколько раз. – Да, вижу, досталось вам. А почему мама не выходит замуж, у неё женихов-то, небось, как сосен в вашем лесу? – Это вы лучше у неё сами спросите. А я не знаю, один недавно предлагал ей руку и сердце, но оказался пьющим. – Запойный? – Вроде того, закрывался на даче и квасил несколько дней. – Ладно, обязательно спрошу. Только вот, Алёна Белкина, давай договоримся с тобой следующим образом – я не буду вам помогать. Я буду только платить за проделанную работу. – Не понимаю… – Смотри, я ведь обещал вознаграждение? Обещал! Снежана, сколько там было? – Миллион рублей, Сергей Геннадьевич! – Вот. Вы с мамой остались одни, кто хоть как-то ищет убийц, ну ещё этот следователь-чудак, но это ему положено по его должностным обязанностям и он за это получает заработную плату. Поэтому вознаграждать я буду вас, согласна? – Не знаю, всё так сложно, ну, меня вроде устраивает, а как маму, не знаю. Можно, я поеду домой. – Давай, до субботы, я к вам заскочу, посмотрю, чем помочь по хозяйству. Олигарх глянул на блестящие часы, затем на ноутбук с яблоком: – Тебя устроила наша встреча? – Да. Спасибо, до свидания. А можно я возьму с собой немного конфет и фруктов, очень есть хочется. – Бери хоть вместе со столом, – он повернулся к Снежане и показал на неё пальцем. – Этим, с детства зажравшимся, нас не понять. Погоди, может, ты пообедаешь, я сейчас приглашу моего повара. – Нет-нет. Там, наверно, меня все ждут. До свидания, дядя Серёжа. – Счастливо, Алёна. Девочка набрала конфет и пирожных, а ещё в рюкзак положила связку бананов. Олигарх что-то сказал Снежане и, помахав Алёне рукой, вышел из кабинета. – Поедем, вундеркинд. – Да, надо торопиться. Они вышли из дома. Садясь в машину, Алена на прощанье бросила взгляд на белые колонны и на ажурную ковку, львов и атлантов, поддерживающих балкон, и скрылась за тонировкой стекла. Внутри был только водитель, амбалов не было. Они тронулись и без остановки покинули усадьбу, затерявшись среди автомашин. Водитель оказался другим, он молчал и только смотрел на дорогу. Снежана молчала, уставившись в окно, хотя девочке казалось, что она прячет слёзы. Обратный путь всегда короче, особенно в детстве, кажется, что планета на вздохе съёживается, давая возможность путникам поскорее вернуться к родному порогу. Вот и сегодня всё повторилось. Вскоре перед глазами девочки замелькали знакомые ёлки и тополя, а следом чёрная, блестящая на солнце автомашина вынырнула из-под веток на полянку около лесной сторожки, – такая нелепая, именно здесь, в глухом лесу, словно летающая тарелка инопланетян, выбравшая для первого контакта с землянами, вместо Красной площади, лужайку перед старым домом. Увидев машину, из дома стрелой выскочила Мила и, гремя калиткой, подбежала к дочери, выходящей из машины. Она молча осмотрела и ощупала девочку, безумными глазами вглядываясь в глупую улыбку девочки, словно желая прочитать на бледных губах, что сегодня с ней произошло. – Ты вернулась, я думала с ума сойду или руки на себя наложу. Прокляла, что согласилась на это. – Мам, всё хорошо, да ты что? – До свидания, – учтиво сказал водитель, закрыл за девочкой дверь, и машина уехала. – Убирайтесь отсюда, – сказала Мила, не отводя глаз от дочери. – С тобой, правда, всё нормально? Может, вызовем полицию или следственный комитет? Я думала, тронусь, когда Эдик позвонил. Кто мог представить, что они тебя среди белого дня похитят! – Да всё нормально, дядя Серёжа не убивал бабушку и дедушку, я его аж целых два раза спрашивала! – Всё, ни слова, ни о каком расследовании! Всё! Я больше не отпущу тебя никуда. Я сняла со счёта все деньги, возьму отпуск, купим путёвки и уедем в Турцию, до школы! Я боюсь за тебя и вообще не могу здесь находиться, меня уже трясёт от этих ёлок, деревьев, огорода! – Мама, а как же памятник? Ты что! – Господь меня простит. Мы и так за последние три года были многого лишены. Они зашли в дом. Неожиданно на поляне вновь появилась инопланетная машина, и из неё вынырнул водитель: – Извините, вы забыли свой рюкзак. – Иду, – крикнула Алёна и выбежала. – Спасибо. Забрав рюкзачок, она закрыла калитку на щеколду и вернулась в дом. Машина уехала. Хотелось есть, но на ужин ничего готово не было. – Плохо, что сюда нельзя заказать пиццу, да, мам? |