Онлайн книга «Красный замок»
|
Тем не менее я помнила, каково это: держать крохотный, иногда истошно вопящий сверток, откуда торчит совсем еще безволосая головенка с нежной розовой кожей и огромными, внимательными голубыми глазами. Неужели у кого-нибудь – у кого угодно – поднимется рука зарезать ребенка?! – Нелл, я боялся, что тебе будет слишком тяжело услышать подобное. – Годфри мягко взял меня за запястье, вынуждая разомкнуть стиснутые руки. Я вздохнула; воображаемый младенец растаял. – Да, так и есть, – призналась я. – И все же расскажи. Всего три недели назад мне было не под силу представить даже возможность такого кошмара в разумном мире, но с тех пор я узнала о существовании монстров, которые способны на самое худшее. И, как говорит Ирен, если мы не остановим их, то кто же? – Ходили слухи о запрещенных иудейских обрядах на старом кладбище, – произнес адвокат. Как в замке, так и снаружи воцарилась полная темнота, если не считать огней канделябра, мерцающих в порывах ветра из открытого окна, да янтарного свечения последней сигареты Годфри. – Под старым кладбищем есть система подземных ходов, – подсказала я. – Как ты помнишь, мы с Ирен и с тобой наткнулись на нее во время нашего последнего визита в Прагу. Он кивнул: – Заговорщики, которым нужна была тюрьма, первыми обнаружили этот потайной мир. На сей раз его заполонила другая порода пещерных крыс. До короля дошли слухи о речах какой-то безумной цыганки, бредившей об умирающем в своих яслях Младенце Спасителе, и он послал туда солдат. – Когда это произошло? – В апреле. – Значит, Келли мог приехать в Париж уже после… – Нелл, все-таки сложно представить, чтобы человек по имени Келли принимал участие в позорном ритуале, прерванном солдатами. Они нашли там кощунственную вариацию на темы Богородицы с Младенцем: молодая женщина и новорожденный в яслях. Вот только к ним явились не волхвы со своими дарами, а безумцы: они проткнули сердце ребенка и выпустили из него всю кровь на глазах у матери. Солдаты так и не нашли виновных: злодеям удалось скрыться в подземелье. Подобно крысам они бросились врассыпную по проходам, зная каждый поворот, как змея знает все изгибы своего тела. Так называемая мать осталась лежать с телом ребенка на руках. Вокруг стояли керамические кувшины и чаши со странной жидкостью. Были найдены неопровержимые доказательства, что сектанты пили кровь младенца. – И эти каннибалы сбежали?! Годфри кивнул: – Солдаты были слишком ошарашены увиденным. Закаленные в боях ребята буквально окаменели от ужаса. Так что все, чем они располагали, – это мать, которая утверждала, будто она Дева Мария, и белое как полотно бездыханное детское тело. Младенцу было всего несколько дней от роду. – Ужасно! – воскликнула я. – Даже в Париже не случалось ничего подобного. Как ты полагаешь, Годфри, возможно ли, что слухи о евреях правдивы? Издревле говорят, будто они убивают христианских детей. Вдруг действительно существует тайный иудейский обряд, призванный лишить младенца Иисуса божественного статуса? – Мать была жительницей Моравии, не еврейкой. Сбежавшие с места преступления люди были одеты в подпоясанные мантии с капюшонами, так что трудно сказать, евреи они или арабы… или друиды, если на то пошло. Слухи о том, будто иудеи убивают христианских младенцев, ни разу не подтверждались, однако часто приводили к массовому уничтожению еврейских мужчин, женщин и детей в многочисленных гетто. Представители барона Ротшильда уверяют, что ни один из иудейских ритуалов, кроме самых древних, не предполагает жертвоприношений, да и тогда речь идет исключительно о животных. Я в недоумении покачала головой. Разве могла я ожидать, что услышу о злодеянии еще более страшном, чем кошмар в подземелье под Всемирной выставкой? Да еще так скоро? Неужели весь мир заполонили безумие, жестокость и бессмысленные зверства? Похоже на то… Годфри неохотно продолжил, поневоле выступая свидетелем по делу, с которым ему пришлось столкнуться: – Женщина-мать, хотя она была еще почти девочка, не могла или не хотела ничего сказать, кроме того, что она Дева Мария. Она тоже пострадала. – Годфри отвернулся. – Некоторые… части ее тела были изуродованы. – Какие конкретно? – Нелл, я предпочел бы не уточнять. – Я должна знать, Годфри. – Не существует способа описать подобное в рамках приличий. – Ты же адвокат, – напомнила я. – Надеюсь, ты сумеешь передать смысл в максимально приличных терминах. – Мы никогда не говорили о подобных делах, как и подавляющее большинство мужчин и женщин. – Подавляющее большинство мужчин и женщин не оказываются в заключении вместе с цыганами, кошками и крысами в пустынном замке, затерянном посреди Карпатских гор. Пойми, Годфри: мы с Ирен прервали столь же жуткую и неподобающую сцену в Париже. А вдруг здесь есть связь? Выкладывай. – Бедная девочка. Ей удалили… определенные атрибуты женственности, по-видимому, несколько месяцев назад. Еще до рождения ребенка. – Какие атрибуты? – Те, которые считаются самыми женственными. Я вроде поняла, о чем речь, но хотела удостовериться: – Ты не мог бы поконкретнее? – Мог бы, но… Мне еще не случалось видеть, чтобы Годфри был так смущен, не в силах подобрать слова. Наконец он сделал большой глоток вина, а затем внезапно заговорил с бесстрастностью хирурга: – У нее отсутствовала левая грудь. Я ахнула. – Вот видишь, Нелл! – сокрушенно воскликнул он. – Мне следовало молчать. – Ты не понял, Годфри: меня ужасает не столько жестокость содеянного, прости господи, сколько сходство преступлений. Именно поэтому Красный Томагавк и метнул топор. Он хотел остановить человека, который отсек женщине грудь, чтобы тот не совершил еще более ужасного злодеяния. Мне видится только одно объяснение. Я говорила о демонах и ведьмах, пытаясь описать сцену в парижском подземелье и все те преступления, расследуя которые, мы облазили весь так называемый Город Света от края до края. Но теперь у меня есть лучшее определение: поклонники дьявола. Такого рода злодеяния – дело рук сатанистов. – Ты же не хочешь сказать, что Джек-потрошитель приносит жертвы сатане? – А что? Почему бы и нет? Его действия, расчлененные тела… существовала версия, что он… внедрялся в тела женщин с единственной целью: чтобы продавать внутренние органы врачам. А вдруг он искал нерожденных детей? – Нелл! – в ужасе воскликнул мой собеседник. – Как тебе вообще такое в голову пришло? И ты с такой легкостью говоришь об этом вслух! Но Годфри не был там, где была я, и не видел того, что пришлось повидать мне. Да и читал ли он взахлеб десятки ужасных историй о призраках, которые подкидывали дров в топку моего пылкого воображения? |