Онлайн книга «Следователь по особо важным делам»
|
— Полина Модестовна, пожалуйста, не волнуйтесь… Да, Валерий в больнице, но он жив и… В общем, как будто ничего страшного… Она заметалась по коридору, зовя какую-то Машу, видимо няню внука. И, вспомнив, что той нет, сорвала с вешалки пальто. — Я должна быть с ним, понимаете, с ним! — чуть ли не схватила она меня за пиджак. Куда девался её апломб! Наверное, в такие минуты все матери ведут себя одинаково. Хорошо, что нашлась одна из понятых, женщина средних лет. — Полина Модестовна, возьмите себя в руки… Где у вас аптечка? — Она конечно же знала Залесскую хорошо-соседи, и теперь в ней заговорили простые человеческие чувства. — Ольга Павловна, голубушка, — взмолилась Залесская, натягивая на ноги лаковые сапожки, — там, в кухне, справа в шкафчике капли Вотчала… Двадцать капель… Я.решил прервать обыск и ехать вместе, с ней в больницу. Как это угораздило Валерия Залесского попасть под автомобиль? Я вспомнил его совершенно подавленное состояние, с которым он уходил после допроса. Неужели сам?.. Соседка принесла Залесской рюмку с мутной жидкостью и чашку с водой. В коридоре резко запахло лекарством. — Полина Модестовна, — предложил я, — поедемте на нашей машине. — На чем угодно, только скорей. Понятых я отпустил. Участковый инспектор остался ждать няню с внуком. Я отвёл его в сторону и дал указание, что отвечать, если будет звонить Генрих. В машине передал Полине Модестовне разговор с санитаркой, пытаясь смягчить его ещё больше. Залесская молча прикладывала платочек к глазам, но, в общем, держалась. Только когда врач подвёл нас к палате и она увидела сына, лежащего на больничной койке с поднятой вверх загипсованной ногой, Залесская расплакалась, бросилась к Валерию. Мы с хирургом прикрыли дверь, оставшись в коридоре. — Как он? — спросил я. — Он-то что, — вздохнул врач. — Перелом. Ну, шок был небольшой. А водитель… — Хирург покачал головой и посмотрел на часы. — До сих пор оперируют. Сам завотделением. Тяжеленная черепная травма. Раздроблён весь левый плечевой сустав… У мужика трое детей, жене кто-то сообщил, сидит возле операционной… На её лицо глянуть невозможно… — Вы знаете, как это произошло? — Рассказывают, что этот парень сам бросился под машину. Шофёр чудом успел свернуть и-в угол дома. Наверное, опытный водитель. Самосвал! — Я могу побеседовать с Залесским? — По вашей линии, хотите сказать? — В общем, да… Допросить. — Это срочно? — Срочно. — Ну хорошо, недолго-можно. Только и я там буду. За него в ответе, как говорится… — Пожалуйста. Хирург заглянул в палату и довольно бесцеремонно произнёс: — Мамаша, повидались, достаточно… Мы и так сделали для вас исключение. — Иди, мама, все будет хорошо, — услышал я голос Валерия. Послышался звук поцелуя. Залесская вышла. — Что с шофёром? — спросил Залесский у врача, когда мы вошли в палату. — Плохо, — хмуро ответил хирург, и мне показалось, что он хотел крепко выразиться. Наверное, выразился бы, не присутствуй я. Понять его можно: он знает, что сейчас делается в операционной, помнит, что у дверей сидит убитая горем женщина, которой, возможно, не суждено увидеть мужа живым. Да, атмосфера была тягостной. — Голова не кружится? — спросил у Залесского врач. — Нет. — Не тошнит? — Нет. Хирург подумал минуту и бросил: — Вы начинайте, а я сейчас вернусь. — И вышел из палаты. Я сел на единственный стул. — Игорь Андреевич, — начал Залесский вполне твёрдым голосом, — я вам сказал неправду насчёт Генриха… Когда вы мне сообщили, что он был восьмого июля в Крылатом, я понял все… Почему он посоветовал шантажировать Ильина, звонил специально из Североозерска, написали ли мы с Аней якобы предсмертное письмо… Какой же я был слепец! Но я никогда не мог предположить, что Генрих способен на убийство. Знал, что он деляга, не чист на руку, беспощаден… Но поднять руку на женщину! И таким ужасным способом! — Он был двадцать пятого июня у вас дома? . — Как снег на голову свалился. Я думал, что он не найдёт меня в Крылатом. Недооценивал его… — А теперь, пожалуйста, по порядку. Откуда вы знаете друг друга, что вас связывало, о его визите двадцать пятого июня… — Как познакомились? Отец был защитником по делу, по которому приходил Генрих. Полностью-Генрих Васильевич Глазков… Я не знаю точно, что было на процессе, кажется, кто-то изменил показания или ещё что. Короче говоря, отец дело выиграл. Генриху вынесли оправдательный приговор. Я учился тогда в десятом классе. В благодарность, что ли, но он стал меня опекать. Водил в рестораны, подкидывал кое-что из вещей. Куртку там, джинсы — это особый дефицит, — стильный плащ… В Одессе я в институт не поступил, срезался. Знакомые отца написали из Вышегодска, что там легко поступить в сельскохозяйственный институт. Мне было все равно. Диплом на самом деле нужен был родителям. Как же, сын обязан иметь диплом. Короче, я уехал в Вышегодск, потерял Генриха из виду… После третьего курса приехал на каникулы домой, встретил его на Дерибасовской. Он сказал, что перебирается в Таллин. Дал адрес… Когда у нас с Аней все началось, я вспомнил о нем. Поехали с ней к Генриху, как бы в свадебное путешествие… Он устроил нам такую жизнь, о! — у Залесского неожиданно прорвались одесские нотки. — На такси в Тарту, — кивнул я, — обеды в «Паласе». Записи Армстронга, Хампердинка… Валерий посмотрел на меня с опаской: и это мне известно? — И все бескорыстно, — продолжил он. — По дружбе… Вы знаете, что произошло в то лето, когда я уехал в Одессу и не вернулся? Пристроиться мне было некуда, в голове романтика, жажда дальних странствий… Я написал Генриху, что хочу в загранку-это у нас так говорят. Он устроил меня на рыболовную флотилию в Атлантику… — Залесский замолчал, наверное, подходил к самому трудному. — Тоже бескорыстно, по дружбе? — спросил я не без иронии. — Нет, — ответил он с какой-то решимостью. — С Канарских островов-там у нас по договорённости с Испанией была база для отдыха и смены рыболовецких экипажей-я ему привёз чемоданчик. Небольшой такой. Передали… — Кто передал? Из наших? — Да. Что было в чемоданчике, я не знал. — Сколько вы получили за эту операцию? — Около двух тысяч рублей… Через год Генрих снова устроил меня в плавание. И снова я привёз ему чемоданчик… |