Книга 12 невест миллионера, страница 38 – Елена Логунова

И приснилось мне тревожное, смутное: что-то про Берлин, про войну и последний патрон…

Будто сижу я в чисто выбеленном аккуратном блиндажике с видом на берлинскую стену, а над ней, как над волейбольной сеткой, вырастают две лопатообразные ладони с татуировками: на одной – «Не забуду», на другой – «ВДВ». И понимаю я, что это Руки Мегабосса, и что и впрямь не забудут, найдут они меня, из уютного блиндажика выковыряют и голову оторвут, а потом закопают ее в олеандрах!

Тут левая Рука Мегабосса щелкнула пальцами, а правая сложилась пистолетиком и дулом ткнула в мой блиндаж. И сразу же откуда ни возьмись появился танк! И пошел, страшно лязгнув траками, прямо на меня!

Я проснулась как раз вовремя, чтобы увидеть на фоне светлого дверного проема темную фигуру, застывшую в фантазийной позе «Дрессированный слон в посудной лавке»: одна нижняя конечность на пороге, вторая зависла в воздухе, а две верхних, сложенные выразительной буквой «Х», прикрывают голову.

Сигнальный поднос с затихающим гудением вибрировал на полу.

– Стой, кто идет! – я отважно замахнулась подушкой.

– Свои!

Голос был знакомый и не сказать, что неприятный, но уже изрядно поднадоевший.

– Спасибо, что не нагрузила поднос ведерком с краской! – сказал он обиженно. – Но и от подноса у меня на голове будет шишка!

– Елки-палки! – в прямой и непосредственной связи с шишками воскликнула я и спустила ноги с кровати. – Тебе чего тут нужно?!

– Поговорить.

Голливудский типчик выглянул наружу и, убедившись, что от грохота упавшего противотанкового подноса никто, кроме меня, не восстал ото сна, плотно прикрыл дверь.

– Не хочу я с тобой говорить!

Я хотела встать, но блондин в одну секунду переместился к кровати и не позволил мне подняться.

– Лежи и помалкивай!

– А как же мы тогда поговорим? – ехидно осведомилась я.

– Не морочь мне голову! – Мик с шипением потер ушибленное темечко. – Расскажи, как ты здесь оказалась?

– А ты?

Я совершенно не спешила с ним откровенничать.

– Я-то?

– Если хочешь у меня что-то узнать – придется согласиться на информационный бартер, – предупредила я.

– О'кей, – голливудский тип непринужденно присел на кровать. – Лично я тут оказался по ошибке. Мне сказали, что работа будет на Кипре, а у меня там есть личный интерес. Но наниматель оказался не силен в географии, и вот я тут, на Санторини. Досадно, зато судьба опять свела меня с тобой! А ты-то здесь какими судьбами?

Он замолчал, склонил голову к плечу и уставился на меня, простодушно помаргивая.

Ни в простодушие, ни в чистосердечие этого типа я не верила нисколько. Располагающая внешность – верный признак мошенника! Фотограф он, как же! Вольнонаемный армии большого и чистого искусства!

– Скорее, шпион! – нашептала мне Тяпа. – А что? И с фотокамерой умеет управляться, и наружное наблюдение отсекает мастерски! И с такой легкостью перемещается по миру!

– Совсем как ты, – справедливо добавила Нюня.

Я немного устыдилась и от смущения ляпнула:

– Ну, я-то не шпионка!

Светлые брови голливудского типа выгнулись, как арки над заведением «Макдоналдса».

– Я корреспондент журнала «Респект», – поспешила добавить я. – И не надо скептически хмыкать! Да, это мое первое редакционное задание – материал о брачных конторах в Интернете.

Брови Мика еще немножко поднялись, потянув вверх и уголки губ.

– И ухмыляться тоже не надо, это вовсе не смешно! – строго сказала я. – Между прочим, это даже небезопасно – иметь дело с виртуальными свахами. Вот я пошла на свидание в Берлине – и что?

– Да, что? – мой собеседник изобразил тревожный интерес.

– Ты сам видел, – мне расхотелось повествовать дальше.

– Я знаю, что я видел. Ты, пожалуйста, расскажи, что видела ты! – он уже не усмехался.

– Зачем? – Я внимательно посмотрела на собеседника и вдруг поняла: – Должно быть, ты попал под подозрение в причастности к организации этого взрыва?! Ага! Ну, конечно, ты же вышел из кафе за несколько секунд до того, как там громыхнуло! Ну-ну!

Я хлопнула в ладоши.

– Чего веселимся? – сухо поинтересовался Мик.

– Приятно, что не только я пустилась в бега, точно вспугнутый заяц! – призналась я, улыбаясь. – Мое фото показывали по телевидению, полиция искала меня как свидетеля, но я предпочла дистанцироваться. И вот я здесь, на кастинге невест! Лежу, так сказать, на дне и попутно собираю материал для заказанной мне статьи.

– Значит, мы друзья по несчастью.

Голливудский тип обаятельно улыбнулся и протянул мне ладонь. Помедлив немного, я хлопнула по ней и тоже улыбнулась.

– Ты что делаешь, идиотка?! – зашипела мне в ухо Тяпа. – Он же тебя охмуряет!

Но Нюня в то же самое время воодушевленно забормотала про дух товарищества и братства и своим восторженным оптимизмом напрочь нейтрализовала Тяпин скепсис.

Потом я в подробностях – скрывать мне было нечего – рассказала Мику, как сидела в берлинском кафе, разглядывая присутствующих мужчин, гадая, с кем из них у меня назначена встреча, и рисуя их портреты на салфетке. Я даже нашла эту салфетку в своей сумке, чем изрядно удивила Мика!

Я не стала объяснять, что сохранила сей манускрипт не из уважения к его художественной и исторической ценности, а просто потому, что я – неряха, набивающая свою сумку всякой ерундой.

Периодические ревизии содержимого моей ручной клади всегда сопровождаются удивительными находками. К примеру, однажды я обнаружила за подкладкой сумки проросшую картофелину! Согласитесь, это очень необычный аксессуар для женщины, не занятой растениеводством.

– А я похож! – расправив скомканную бумагу, обрадовался Мик.

Вдоволь полюбовавшись своим изображением, он бережно сложил салфетку и спрятал ее в карман.

– Дать автограф? – спросила я.

– Позже распишешься – в ведомости на зарплату, – ответил Мик. – Скажи, журналу, на который ты работаешь, не понадобятся фотографии для иллюстрации твоей статьи?

– Отличная идея!

Я воодушевилась, и мы перешли к обсуждению перспектив и возможностей совместной работы.

Потом мой новый друг и соратник откланялся и ушел, а я легла поудобнее и приготовилась уснуть.

И уже сквозь сон услышала тихий голос Тяпы, которая раздраженно, но не без уважения пробормотала:

– Штирлиц, блин! «Всегда запоминается последняя фраза…»

Что она этим хотела сказать, я уточнить не успела – уснула.

В Лондоне лил холодный дождь.