Онлайн книга «Дознание в Риге»
|
– Руками министра внутренних дел, – усмехнулся надворный советник. – Ну, теперь пора. Он развел защитников дома по номерам. Рощину велел караулить зады. Маловероятно, чтобы бандиты зашли со стороны огорода. Конные, никого не боятся, даже заранее предупредили… Подъедут по дороге и сразу начнут стрелять. Но береженого вышеупомянутый бог бережет. Савельева сыщик поставил в сенях, смотреть за двором. А Григорию и Ивану Полотенцеву поручил по крайнему окну; среднее взял себе. Лыков надеялся, что именно на него и выйдут бандиты, и решил угостить от души. Руки чесались. Если их прихода противник не заметил, то дело его плохо… Пора, пора остановить нелюдей. Удачно как сложилось: поехал на разведку, а угодил в бой! Вот славно. Алексей был абсолютно спокоен и жаждал лишь одного: чтобы банда пришла. И его спокойствие передалось остальным. Сыщик счел необходимым предупредить защитников: – Учтите, они немедля начнут стрелять, как только подъедут. Поэтому лежите и не вставайте. До моей команды никому не высовываться. – Зачем же тогда разбойники меня предупреждали? – удивился Савельев. – Мол, не надо сопротивляться. Для чего после этого стрелять? – Чтобы запугать, – объяснил Лыков. – И потом, вдруг вас сразу убьют или ранят? Меньше хлопот. Хозяин поежился и ушел в сени. Защитники просидели на своих позициях целый час. Наступили сумерки. Скоро ни зги не увидим, подумал Лыков. И тут со стороны станции послышался топот. Верховые шли наметом. Пять или шесть всадников, по звуку определил Лыков. Он приказал задуть свечи и всем лечь на пол. Савельева сгрудила дочек. Сыщик услышал, как она уговаривает их не бояться: – Сейчас будет страшно, но потом пройдет! Перебить этих сволочей, подумал он в сердцах. Всадники остановились перед домом. Никого не стесняются! Как и обещал надворный советник, они без разговоров открыли огонь. Пули с визгом влетели в окна, посыпалось на пол разбитое стекло. Зазвенел шкаф, лопнула лампа под абажуром. Но люди уцелели, поскольку были готовы. И когда бандиты начали перезаряжаться, Лыков поднялся с пола и крикнул как можно громче: – Отделение, огонь! И выстрелил в ближайшего всадника. Тут же перевел прицел и жахнул по его соседу. Три ствола поддержали его. Картечные выстрелы ударили по верховым и сбили их с места. Никто не упал, но бандиты смешались – и обратились в бегство. Быстро вставив новые заряды, сыщик добавил им вслед, но больше для порядка. Всадники стремительно унеслись, откуда пришли. И сразу в доме стало тихо. Через минуту пятеро мужчин собрались в зале. Рощин был раздосадован: он пропустил все веселье. И ни разу не выстрелил! Григорий утверждал, что попал в атамана и тот «уехал помирать». Савельев же первым делом кинулся за печь, успокоить домашних. А лихорадочно возбужденный Полотенцев требовал немедля пуститься в погоню. Лыков дал всем прокричаться и сказал: – Ну, урок они получили, и на том остановимся. – Алексей Николаевич! – хором взмолились агенты. – Давайте добьем этих гадов! – Не выйдет. Как вы думаете, скольких мы зацепили? – Да всех! – изрек Григорий, воинственно потрясая ружьем. – Двоих, – коротко поправил его Лыков. – Двоих? – с досадой переспросил Рощин и посмотрел в окно, за которым стремительно темнело. – Да. Одного сильно. Думаю, мы найдем его поблизости, на дороге. Второго легче, но он потеряет много крови, пока его перевяжут. И значит, тоже не боец. А сколько осталось? – Трое? – наугад спросил Савельев. – Четверо. С винтовками. Это много. Сейчас ночь, если будем преследовать – они могут затаиться и встретят нас огнем, как встретили мы их. Вы готовы, Сергей Ильич, рискнуть жизнью, чтобы добить поганцев? – Нет, разумеется! – выкрикнул в ужасе хозяин. – Отбились, и слава Богу! Ждем здесь утра и подмоги. Надзиратели и Григорий стали было шуметь – после удачного боя их распирало геройство. Но Алексей быстро утихомирил вояк. Он приказал закрыть ставни и объявил: – Все! Опасность миновала. С двумя ранеными на руках они не нападут. Им сейчас не до нас. Живите, как обычно, и можете начать уборку в доме. Помолчал и добавил: – Они к вам, Сергей Ильич, больше никогда не вернутся. Да не только они. У вас в округе теперь такая репутация, что вся нечисть забудет сюда дорогу. Помещик сел на стул и улыбнулся. До него лишь сейчас стало доходить, что произошло… – Алексей Николаевич, а кто в них попал? – спросил Полотенцев. – Я ведь тоже пальнул, и даже прицелился. Но что-то сомневаюсь… – Попал в обоих я, первым залпом, когда это было неожиданным. А вы все били уже в молоко. – Так уж и в молоко! – возмутился Григорий. – Мой ажно через голову перекувыркнулся. – И что, лежит сейчас там, под окнами? – съязвил надворный советник. – Может, и лежит! – Выйди, посмотри. – Ну, может, и не лежит… – Никого там нет. Ваша стрельба ущерба бандитам не нанесла. Трудно попасть в движущуюся цель в темноте. Но зато вы их напугали. Так что все равно молодцы! Савельев полез в шкаф за бутылкой коньяку, но был разочарован. – Ой! Прямо в нее угодили. Алексей Николаевич, вас и угостить теперь нечем. – Рано пока. Мы с господином Рощиным пойдем в разведку. Готовы, Рощин? А то жалели, что опоздали на веселье. – Готов, ваше высокоблагородие. – Зачем, Алексей Николаевич? – побледнел помещик. – Мало ли что? Вдруг сидят они за бугорком и вас дожидаются. – Никого они не дожидаются, а летят по шляху что есть силы. А выйти нам надо, чтобы проверить. – Проверить? – Да. Тот, в кого я попал первым выстрелом, далеко уйти не мог. Если жив, то возьмем в плен. Будет язык. Если помер уже, обыщем тело – вдруг какие подсказки найдем? Это для вас, Сергей Ильич, все кончилось. А нам завтра остальных искать! Надворный советник взял керосиновую лампу и смело вышел с ней в темноту. Тулку он оставил в доме, но револьвер держал наготове. Рощин шел рядом и нервно поводил стволом ружья вокруг. Они нашли тело в ста саженях от дома. Человек лежал на дороге, рядом стояла лошадь. Надворный советник подошел, посветил. – Черкес! – воскликнул агент. – Скорее, осетин, – поправил его Алексей. – Но он в свитке! – Ну-ка распахните ее. Рощин дернул за полу, и под свиткой открылся горский бешмет. На поясе виднелся большой кинжал. Тут человек застонал и открыл глаза. – Живой, гнида! – отскочил екатеринославец. |