Онлайн книга «Дознание в Риге»
|
– Куда он денется, – сказал Цвейберг таким тоном, что стало ясно: деваться хозяину некуда. Ай да «коммерсант»… – Август успел найти заведение? – Перед самым арестом. Оно находится в Зябличьем переулке. Мой поверенный уже был там. Начат процесс оформления дарственной. – Здесь понятно. Переходим к боевикам. Это вы заказали им убийство Титуса? – Нет, что вы! – Двадцать три тысячи – большая сумма. Язеп многих обманул в городе, но по мелочам. И все говорили одно и то же: за такое не убивают. У вас к нему самый серьезный счет. – Мне важно вернуть деньги, а негодяя и без меня накажут. Уже наказали. – Кто? – Всевышний, чьими-то руками. Он всегда найдет, чьими. – Но не вашими, – поддел сыщик. – Я практически никогда не отнимаю у людей жизнь, – предельно серьезно ответил «иван». – Хотя в моей среде это считается признаком слабости. А быть слабым в Риге небезопасно. – Хорошо. Но вы ведь знакомы с этими товарищами? – Увы, да. – Вас свел Язеп, для которого они вершили всякие кровавые дела. Так? – Увы, да. – Что вы им поручали от себя? – Ничего, – ответил Цвейберг. – Честное слово, ничего! Они такие были непонятные, дикие. Сначала я не принял товарища Мартина всерьез. Он явился с апломбом, как равный к равному. И потребовал две вещи: денег на революцию и – не поверите – уменьшения германского влияния в крае. Я посмеялся, но денег дал. – Дали? Сколько? – Тысячу марок. – Почему? – уточнил надворный советник. – Вряд ли вы испугались. – Вообще-то они страшные, – помедлив, пояснил немец. – Эти два молодых волчонка только на вид смешные. А так уже давно настоящие волки. Денег я им дал после того, как они убили Говорухина. – Надзирателя сыскного отделения? – опешил Лыков. – Да. Он был мой человек в полиции. Вернее, один из моих людей… После ухода товарища Мартина, выдвинувшего столь странные требования, я послал Говорухина выследить эту компанию. И доложить, кто они такие. А товарищи его зарезали. Казнь полицейского – невозможная вещь в Риге! Такого здесь никогда не было. А этим хоть бы что. У меня сдали нервы, я решил откупиться. – Во всей России это невозможная вещь. Была невозможной. Но времена меняются, и в худшую сторону. В разговоре опять повисла пауза. Лыков подозвал официанта и заказал чаю. Когда тот ушел, он спросил: – Почему же вы промолчали о них, когда я пришел к вам? По вашим словам, вы с боевиками ничем не связаны, даже опасались их… Вот и отдали бы негодяев мне. – Я несколько раз встречался с товарищем Мартином. Любопытный тип… Ну и передавал ему деньги «на революцию». Хотя, кажется, он тратил их на рестораны. В общей сложности вожак получил от меня около пяти тысяч рублей. – Ну и что? – Я не хотел, чтобы власти узнали об этих… суммах. А при аресте и на следствии все бы раскрылось. Понимаете, я много лет выстраивал отношения со здешними важными людьми. С городским головой, предводителем дворянства, губернатором, полицмейстерами. Сложился миф о всесилии Цвейберга, о его неуязвимости. И вдруг выясняется, что он со страху откупался от двух мальчишек и бывшего студента. – С трудом готов в это поверить, – сдержанно сказал надворный советник. – Учтите, если окажется, что боевики выполняли для вас кровавую работу, никакие связи не помогут вам проехать мимо Сахалина. – Клянусь, Алексей Николаевич! Вы позволите так вас называть? – Валяйте. – Клянусь, я говорю вам правду. – Тогда за что волчата решили вас убить? Кто же режет курицу, несущую золотые яйца? – Я отказал товарищу Мартину в последней встрече, взял телохранителя и перестал впускать домой случайных людей. Словом, принял меры. – За это не убивают. – Нормальные люди – да, – парировал Цвейберг. – Но эти-то ненормальные! – Расскажите мне про них все, что знаете. – Мартин – настоящий людоед. Он называет себя социал-демократом, но, по-моему, ближе к анархистам. Все отнять и поделить поровну! Исключительно между теми, кто трудится руками. Те, кто зарабатывают головой, такие как я, – это паразиты. Их надо лишить собственности, если не жизни. – А волчата? – Смотрят ему в рот. Мартин хотя бы прочитал с десяток книг. А мальчишки у него в полном подчинении. Верят, как богу. И объясняют все сложности общества классовой борьбой. Такое вульгарное, глупое толкование упрощает им, конечно, жизнь. И своей тупой верой, святой простотой они и страшны. Скажет им Мартин, что имярек – враг народа, и они с легкостью зарежут его. Думаю, покушение на меня этим и вызвано. – Чем этим? – В глазах товарищей я, во-первых, буржуа – эксплуататор рабочего класса. Во-вторых, немец – захватчик латышской земли. Как тут не зарезать? – Что же тогда они русских не убивают? Ведь и мы по этой логике захватчики. – Погодите, они еще перекинутся на ваших губернаторов! – пригрозил Цвейберг. – А потом и до вас, сыщиков, доберутся. – Ладно. Говорите, как мне найти ваших друзей. – Достоверно я этого не знаю, но имею подсказку. Вам ее хватит. – Давайте подсказку. – Запомните дату: девятое апреля. В этот день Мартин пришел ко мне с волчатами. И Аксель, белобрысый, со смехом рассказал, как заработал два рубля. – Ну-ка! – Вы знаете, что в Риге существует правило? Сообщившему о пожаре выплачивается вознаграждение в размере двух рублей. – Нет, впервые слышу. В России такого нет. – А здесь есть. На пожарной станции ведется специальный журнал: туда вносят заявления обывателей о замеченном ими пожаре. И те расписываются в получении денег. – И что, при этом показывают документ? – сообразил сыщик. – Конечно. Все-таки речь идет о деньгах. Потом, бывают случаи ложных сообщений, с целью сорвать награду. Поэтому проверяют и сам сигнал, и личность заявителя. – В какой части отметился Аксель, вы не знаете? – Нет. Он очень веселился по этому поводу, поскольку сам же и поджег поленницу в каком-то дворе. – Девятое апреля… Что ж, Теодор Оттонович, давайте заключим перемирие. – Давайте! Еще раз приношу свои искренние извинения. Конечно, я должен был в первый раз все это вам сообщить. Галлер остался бы жив… – Вы пока из дома не выходите. Есть у вас надежные люди? Или поставить наряд полиции? – Лучше полицию, – ответил «иван». – Если вы возьмете боевиков, будут следствие и суд. Мне выгоднее тогда, извините, выглядеть их жертвой. А не укрывателем. |