Онлайн книга «Насмешливый лик Смерти»
― Почему вы тогда уволились? ― Не захотела больше на нее работать. ― Но вчера вы на нее работали. ― Ну да, до того как она меня выгнала... то есть до того как я уволилась. ― В субботу вы целый день были на работе? ― До шести часов. Я ухожу в шесть, если нет ничего непредвиденного. То есть, уходила. ― Миссис Беннинг никуда не отлучалась? ― Ближе к вечеру выходила ненадолго, сказала, что купит еды на воскресенье. ― Когда она ушла из дома? ― Около пяти, незадолго до пяти. ― Когда она вернулась? ― Уже после моего ухода. ― А доктор? ― Насколько я знаю, он был дома. ― Он не выходил с женой? ― Нет, он сказал, что хочет вздремнуть. ― Когда вы опять встретились с миссис Беннинг? ― Никогда. ― Вы встретились с ней в кафе «У Тома» около восьми. ― А, да. Да. Я совсем забыла. ― Она смешалась. ― Она дала вам деньги? Флори помолчала. ― Нет. ― Но что-то заставило ее повернуться и посмотреть на красный клеенчатый кошелек на туалетном столике. ― Почему она их вам дала? ― Она ничего мне не давала. ― Сколько вы получили? ― Только расчет, ― пробормотала она. ― То, что мне были должны. ― Сколько? ― Триста долларов. ― Не многовато ли для расчета? Флори подняла тяжелый взгляд к потолку, а потом опять вперила его в красный кошелек на туалетном столике. Она смотрела на него с таким пристальным вниманием, будто он был живой и собирался взлететь. ― Это премиальные. ― Она нашла-таки слово. ― Она дала мне премиальные. ― За что? Вы ей не нравились. ― Это я вам почему-то не нравлюсь, ― пропищала она детским голоском. ― Я не сделала ничего плохого. Не пойму, за что вы на меня взъелись. ― Вы мне страшно нравитесь, ― соврал я. ― Только дело в том, что я собираюсь раскрыть несколько убийств. Вы важная свидетельница. ― Я? ― Вы. Она покупала ваше молчание? О чем вы не должны были болтать? ― Раз я свидетельница, мне придется вернуть деньги? Мои премиальные? ― Нет, если не будете про них трепаться. ― А вы никому не скажете? ― Мне это ни к чему. За что она вам заплатила, Флори? Я терпеливо ждал, слушая ее дыхание. ― За кровь, ― сказала она. ― Я обнаружила несколько капель крови на полу приемной. Я их стерла. ― Когда? ― В понедельник две недели назад, когда я впервые увидела миссис Беннинг. Я спросила доктора про кровь, и он сказал, что в воскресенье ему пришлось принять туриста, порезавшего палец. Я об этом больше и не думала, пока миссис Беннинг вчера мне не напомнила. ― Как та мамаша, которая заклинала детей не совать в нос горох. ― Что за мамаша? ― заинтересовалась Флори. ― Это такая сказка. Суть в том, что стоило ей отвернуться, дети тут же засунули в каждую ноздрю по горошине. Бьюсь об заклад, вы рассказали Десмонду про кровь, как только миссис Беннинг повернулась к вам спиной. ― Вовсе нет. ― По специфической скулящей интонации я сразу определил, что да. Приходится пользоваться и такими методами, когда тебе постоянно пудрят мозги. Она увела разговор в сторону: ― Кстати, его настоящее имя не Десмонд, а Хейст или что-то вроде того. Я мельком видела его водительское удостоверение. ― Когда? ― Вчера вечером в машине. ― В «бьюике»? ― Ага. Лично я думаю, он его украл. Но я тут совершенно ни при чем. Он приехал на нем забирать меня с квартиры. И вешал мне на уши лапшу, будто он его нашел, представляете? Еще сказал, что «бьюик» стоит пять тысяч, а может, больше. Я ему сказала, что это что-то многовато для подержанной машины, а он только рассмеялся. ― Это был зелено-салатный двухдверный «бьюик-седан» сорок восьмого года? ― В годах я не понимаю. Это был «бьюик» с двумя дверцами, именно такого цвета. Он его украл, правда? ― Думаю, он действительно его нашел. Он не говорил, где? ― Нет. Но, видно, в городе. В ужин у него не было машины, а в десять часов он прикатил за мной на «бьюике». Где парень может найти машину? ― Хороший вопрос. Одевайтесь, Флори. Я отвернусь. ― Вы меня не арестуете? Я никаких беззаконий не делала... не совершала. ― Я хочу, чтобы вы попробовали опознать человека, и все. ― Какого? ― Еще один хороший вопрос. Я подошел к окну и попытался его открыть. Жаркий вонючий воздух, закупоренный в четырех стенах, спирал мне дыхание. Рама поднялась на четыре дюйма и навеки заклинилась. Окно выходило на север, в сторону муниципалитета и отеля «Миссионер». По оцепеневшим под солнцем улицам тащились редкие пешеходы, ползли, тяжело пыхтя, редкие машины. За спиной я слышал дзиньканье дерущей волосы расчески, тихие чертыхания Флори, шуршание и щелчок эластичного пояса, легкий шорох шелковых чулок, стук каблуков по полу и шум льющейся в раковину воды. Прямо под окном пыльный голубой автобус загружал пассажиров: беременную мексиканку со стайкой полуголых коричневых детишек, мужчину в рабочем комбинезоне, который мог быть их папашей, старика с палочкой, отбрасывавшего на тротуар трехногую тень, и двух молодых солдат, казалось заранее утомленных любыми путешествиями, по любой долине и под любым небом. Очередь медленно двигалась вперед, как пестрая змея, опьяневшая от солнца. ― Я готова, ― сказала Флори. На ней была батистовая блузка и ярко-красный жакет. Зачесанные назад волосы открывали лицо, казавшееся более строгим под бело-красным макияжем. Она смотрела на меня с тревогой, сжимая красный клеенчатый кошелек. ― Куда мы сейчас? ― В больницу. ― Он в больнице? ― Посмотрим. Я снес в вестибюль ее чемодан. Оказалось, что Хейс заплатил за комнату вперед. Престарелый администратор телеграммой не поинтересовался. Игроки в бридж-контракт проводили нас на улицу понимающими взглядами. |