Онлайн книга «Американский таблоид»
Литтел принялся просматривать тексты расшифровок. И обнаружил расшифровку разговора на эту тему, выполненную и подшитую в прошлом месяце специальным агентом Рассом Дэвисом. 18.04.59, 22.00. В ателье, одни: Рокко Мальвазо и Дьюи «Утенок» Ди Паскуале. Какие-то звуки, похожие на тосты, — их перекрывал шум бурильного молотка и общий шум строительства на Мичиган-авеню. Две минуты тишины — очевидно, оба ходили в уборную. Затем следующий разговор: Мальвазо: Те salud, Утенок. Ди Паскуале: Кря-кря. Самое главное, они не могут заявить об этом. Мальвазо: Вот, поди, геморрой для кенилвортских копов. Вот уж где вообще ничего не случается. Последний раз, когда красавцы с большими кронами вроде нас с тобой загребали во время игры в кости восемьдесят штук, был не в этой жизни. Ди Паскуале: Кря-кря. Я ж говорю — этим независимым типам должно быть ясно как божий день. Я ж грю, если ты не ходишь под Момо, ты — утиное дерьмо. Эй, мы ж были в масках и голоса изменили. К тому же эти индоутки хреновы не знали, что мы связаны. Я был похож на Супер-дака. Думаю, мне надо завести костюм Супер-дака и надеть его в следующий раз, когда повезу своих спиногрызов в Диснейленд. Мальвазо: Кря-кря, мудила ты утиный. И зачем тебе понадобилось стрелять в воздух, ума не приложу. Как будто, бля, нельзя было свалить без того, чтобы мудак в маске с утиным клювом не начал пальбу. (Пометка: полиция Кенилворта сообщала о невыясненных случаях стрельбы возле 2600-х кварталов Уэстморлэнд-авеню, в районе 23.40 16.04.59.) Ди Паскуале: Эй, кря-кря, ты чего — сработало же! Мы спрятали это в укромном, безопасном и… Мальвазо: …и, на мой взгляд, слишком публичном месте. Ди Паскуале: Кря-кря. Два месяца — не такой уж долгий срок, а потом мы их поделим. Дональд вон ждал целых двадцать лет, чтобы трахнуть Дейзи, но Уолт Дисней ему все не разрешал. Слушай, а помнишь, в прошлом году? Когда на моей днюхе выступал Ленни-еврейчик? У него еще номер был — Дейзи отсасывает у Дональда клювом — вот потеха-то! Мальвазо: Кря-кря, вот ты дебил, а! (Пометка: остаток разговора был заглушен строительным шумом. В 23.10 был зафиксирован звук хлопающей двери.) Литтел просмотрел досье программы по борьбе с оргпреступностью. Мальвазо и Ди Паскуале жили в Эванстоне. Он поставил в магнитофон кассету с записью разговора от 18.04 и сравнил с отпечатанной на машинке расшифровкой. Расс Дэвис забыл включить в нее прощальные песни. «Утенок» мычал «Чаттанугу чу-чу». Мальвазо пел: «У меня есть ключ к твоему сердцу». «Слишком публичное место», «ключ» и «чу-чу». Двое воров, живущих в пригороде, ожидают, когда пройдут два месяца. Имеется сорок с лишним пригородных железнодорожных станций, связанных с Чикаго. Сорок с лишним залов ожидания с камерами хранения. Ящики в таких камерах сдавались на месяц. За наличный расчет, безо всякой записи — на чеке не будет стоять никакого имени. Два грабителя. Два отдельных ключа от шкафчика. Замки на ящиках менялись каждые три месяца — согласно транспортному законодательству штата Иллинойс. Тысячи ящичков. Ключи без опознавательных знаков. Два месяца сроку — тридцать три дня из которых уже истекли. Ящички были обшиты сталью. Зал ожидания охранялся 24 часа в сутки. Два дня Литтел думал над этим. И вот что придумал. Он может проследить за ними. Но когда они заберут деньги, он будет бессилен что-либо сделать. Он может следить только за одним из них. Иными словами, шансы, что ему не повезет, удваивались. Он все равно решил попробовать. Он решил забить на слежку за «красными» и следить попеременно за каждым из грабителей. День первый: он следит за Рокко Мальвазо с восьми утра до полуночи. В указанное время Рокко ездил в свои игорные заведения и профпредприятия, а также к своей подружке в Гленко. Рокко не приближается ни к одной железнодорожной станции. День второй: он следит за Дьюи-Утенком с восьми утра до полуночи. Дьюи ездит и собирает дань с многочисленных проституток. Дьюи не приближается ни к одной железнодорожной станции. День третий: он следит за Рокко Мальвазо с восьми утра до полуночи. Рокко едет в Милуоки и избивает дулом пистолета зарвавшихся сутенеров. Рокко не приближается ни к одной железнодорожной станции. День четвертый: он следит за Дьюи-Утенком с восьми утра до полуночи. Дьюи одевается в костюм утенка Дональда и развлекает гостей на дне рождения Дьюи-младшего. Дьюи не приближается ни к одной железнодорожной станции. День пятый: он следит за Рокко Мальвазо с восьми утра до полуночи. Указанное время Рокко проводит с девушкой по вызову в отеле «Блэкхок» в Чикаго. Рокко по-прежнему не приближается ни к одной железнодорожной станции. День шестой, восемь ноль-ноль: он начинает следить за Дьюи-Утенком. Девять сорок: машина Дьюи не заводится, и миссис Утка отвозит Дьюи на железнодорожную станцию Эванстона на своем авто. Дьюи торчит без дела в зале ожидания. Дьюи пялится на ящики. На дверце ящичка № 19 — переводная картинка с изображением утенка Дональда. Литтел едва не падает в обморок. Ночи шестая, седьмая и восьмая: он устанавливает наблюдение за станцией. Он узнает, что ночной сторож уходит выпить кофе в три десять утра. Переходит улицу и заходит в круглосуточную забегаловку. По крайней мере на восемнадцать минут зал ожидания остается без охраны. Ночь девятая: он приезжает на станцию. С собой у него лом, ножницы для резки жести, деревянный молоток и стамеска. Он быстро вскрывает дверцу ящичка № 19 и крадет содержащиеся там четыре хозяйственные сумки, наполненные деньгами. Коих оказывается: восемьдесят одна тысяча четыреста девяносто два доллара. Теперь у него есть деньги на информаторов. Банкноты старые и изрядно побывшие в обращении. Он выдает Безумному Сэлу десять тысяч долларов — «на закуску». Он находит алкаша, похожего на Джека Руби, и дает ему пятьсот долларов. В морге округа Кук ему сообщают имя. Любовником Тони «Шила» Ианноне оказался некий Брюс Уильям Сифакис. Он отправляет родителям мальчика десять тысяч — анонимно. Пять тысяч он опускает в кружку для бедных церкви Св. Анатолия и долго молится в той же церкви. И просит прощения за гордыню. И говорит Богу, что обрел себя, узнав цену прочим людям. И признается Богу, что теперь он любит опасность — теперь она будоражит его больше, чем пугает. |