
Онлайн книга «Дурная слава»
— До сих пор? — задумалась Марина. — Это когда было-то… А теперь он в тебя втюрился. Так или нет? — Втюрился, что да, то да. По самое некуда. Облизывает сверху донизу, пузыри пускает, плачет даже от умиления, прикинь! — Ну еще бы! Я его жену видел. Корова коровой. И возраст: лет сто в обед. Так что преимущество на твоей стороне. Если упустишь мужика, значит, ты полный бесперспективняк. И я тебя больше бесплатно не обслуживаю! — Ничего себе! Так это ты что, мною приторговываешь, что ли? — решила оскорбиться Марина. — Конечно! Выйдешь замуж, станешь крутой телкой, может, собственное кафе откроешь. А я у тебя буду управляющим. — Ага! Так Борюсик тебе и даст мое кафе в управление! Размечтался! — Ладно, Маруся, шучу. Люблю я тебя, дурочку, по школьной памяти. — Ага, любишь! А чего же от меня в девятом классе к Люське Головановой переметнулся? — Так ты не давала! Хрен ли было таскаться за тобой попусту?! У меня гормоны из всех пор лезли, а ты ходила вся такая неприступная, как Марлен Дитрих. Пока Пал Дмитриевич не дефлорировал. — Что? — не поняла Марина. — Пока он тебя, курицу, не трахнул. — A-а. Ну так сравнил: ты — босяк босяком и он — учитель математики! Умен и красив как бог. Одни глаза чего стоили. Как у демона. — И где он сейчас, твой демон? — А черт его знает. Как школу закончили, так и пропал. Не звонит, не пишет. Какую-нибудь другую дуру дефлорирует… Мало ли их, нетоптаных, по школе бегает. А где твоя Люська? — Люська в Германии. Замуж по переписке вышла. — Да ты что? — То самое. Мужик на тридцать лет старше. Но состоятельный. Так что хватай Борюсика — и вперед, пока другие не ухватили. — Ну тогда помогай! Сделай мне рекламу. Не могу же я сама себя расхваливать. Ему толчок нужен! — Сортир, что ли? — пошутил Игорь. — Да ну тебя! Я серьезно! Понимаешь, Борюсик и вправду попривык ко мне, успокоился. Нужно как бы заново открыть ему на меня глаза. А ты у нас по этой части мастер. Помнишь, на уроках по риторике всех забивал?! — Я и сейчас, когда стакан вмажу, бываю очень убедителен. Любого переговорю. Только ты-то чего ко мне? А подруги на что? — В таком деле подруг не бывает. Не успеешь на кухне чайник вскипятить, а подруга уже на коленях у чужого жениха ножками болтает. Плавали, знаем. В сумке девушки послышалась мелодичная трель. — Это он звонит, — доставая мобильник, сообщила Марина, — так что? Берешься за рекламную акцию? — Лады, тащи его сюда, так и быть, буду тебя пиарить, — хмыкнул Игорь. — Только у меня такса: сто баксов в час. — Что ж, годится, — вздохнула Марина. Борис Львович появился в баре с букетом роз, тщательно укутанных в целлофан. Ему не очень понравилось предложение Мариночки посидеть в баре, на людях. Будучи человеком осторожным, он боялся случайных встреч, ненужных свидетелей. Но Марина настаивала: она хочет отметить их первую дату, их первый «медовый месяц» там, где они познакомились, а уж потом продолжить праздник в более интимной обстановке. Поскольку он и так никуда не выводил девушку по причине все той же маниакальной осторожности, отказать возлюбленной в таком пустяке, как легкий ужин в месте знакомства, не смог. Сняв запотевшие очки, Борис Львович, подслеповато щурясь, огляделся. Мариночка, в белом, обтягивающем грудь свитерке, в короткой кожаной юбочке, сидела, прекрасная как богиня, возле барной стойки, выставив вперед длинные стройные ножки в белых же сапожках. Водрузив очки на нос, Ратнер устремился навстречу возлюбленной. — Игорь, добрый вечер! — смущенно поздоровался он с барменом, невольным свидетелем их счастья и даже в некотором роде посредником. — Рад вас видеть, Борис Львович! — приветливо откликнулся бармен. — Мариночка, это тебе! Он судорожно сдернул обертку, выпущенные из плена пунцовые розы выпрямились, расправили лепестки. — Боже, какая прелесть! Спасибо, Борюсик! Марина с чувством чмокнула Ратнера в щеку, тот порозовел от удовольствия. — Игорек, у нас сегодня праздничный ужин. А поскольку мы. встретились с Боренькой благодаря тебе, приглашаем тебя отужинать с нами. Или хоть немножко посидеть, порадоваться нашему счастью. Идет? — Спасибо, Мариша. Мне неудобно, я буду мешать… — Он вопросительно глянул на Бориса Львовича. — Что вы, Игорь! Друзья Мариночки — это мои друзья! Пожалуйста, составьте нам компанию, мы будем очень рады! — Хорошо, вы присаживайтесь и начинайте, а я к вам попозже присоединюсь. Алексей! — крикнул он в глубину кухни. — У нас ужинают мои друзья, покажи класс обслуживания! Влюбленные выбрали то же место возле окна, где сидели в первый вечер знакомства, розы были помещены в вазу и украшали стол. Предельно предупредительный официант зажег свечу, откупорил шампанское, разлил по бокалам. Борис Львович взял тонкую девичью руку, взволнованно заговорил: — Мариночка! Я не знал, что такое счастье. Я ничего не знал про любовь. Я даже не воображал, насколько желанна может быть женщина! Все это открыла мне ты, моя маленькая, нежная птичка. Я пью за тебя, мое счастье! — А я за тебя! — отозвалась Марина, мерцая очами. Они пригубили вино, он нежно целовал ее пальчики, каждый в отдельности. Она томно смотрела на него сквозь густо подкрашенные ресницы. — Что ты со мной делаешь, Боренька… Я слабею… Боже, как я хочу тебя! Каждую минуту! Горько… — пролепетала она и подалась вперед. Проходившая мимо бара женщина спортивного вида бросила рассеянный взгляд на освещенное свечой окно, где полыхал пожаром роскошный букет пунцовых роз. Приглядевшись, женщина остолбенела. Надвинув на глаза кепку с длинным козырьком, она достала сигареты, закурила, наблюдая, как сосед по лестничной площадке, степенный и положительный Борис Львович, самозабвенно лобзает руки юной белокурой бестии. Бестия отвечает ему призывными взглядами. Вот они приблизились друг к другу и слились в длительном страстном поцелуе… Понятно… А соседка, милейшая Инна Яковлевна, небось жарит в это время котлеты для любимого муженька. …— Ах, как я вам завидую, Борис Львович! — с чувством воскликнул Игорь. — Я, признаться, и сам себе завидую, — смущенно улыбался Ратнер. — Маринка… Она такая… В нее все были влюблены, все, все! — заливался соловьем Игорь, хлебнувший «за кулисами» изрядную порцию коньяка для вхождения в образ. — Мало того что все наши пацаны только на нее и смотрели, ее и училки любили, представляете? Они же вообще никого не любят. А уж красивых девчонок ненавидят как класс. Им красивые девчонки живое напоминание о бесперспективности их собственной жизни. |