Онлайн книга «Ошибка резидента»
|
– Кстати, как это вы определили, что я не тот, кого вы ждали? – Не так отвечали. – А как нужно? – Многого хотите. – Но это не имеет значения, раз уж мы едем вместе. – Как знать… Она смотрела в окно, и Семенов тоже позволил себе разглядеть ее хорошенько. Моложавость облика все же не могла обмануть – перед ним сидела старая женщина. Но держалась и выглядела она великолепно. Светло-лиловый костюм из плотного крученого шелка, дымчатая кружевная кофта со стоячим воротничком, скрывающим шею. На голове серая шляпа из рисовой соломки с пучком лиловых цветков… Серая кожаная сумочка лежала у Линды Николаевны на коленях, поддерживаемая обеими руками… Рассматривал он Линду Николаевну не из пустого любопытства. Детали одежды, как известно даже школьникам, тоже могут служить условными знаками для посвященного. Простейшее рассуждение: если она ведет на свидание к Брокману его, контрразведчика, то у них должен быть какой-то знак, которым она даст Брокману сигнал об опасности. Но какой? Может, у нее есть миниатюрный передатчик для работы на близком расстоянии? – Разрешите, я посмотрю вашу сумочку, – сказал Семенов. Не меняя позы, она отдала сумочку. Ничего похожего на радиоаппаратуру он не обнаружил. Говорить больше было не о чем. Оставшиеся полтора часа в жарком вагоне показались бы в другое время невыносимо скучными. Но у каждого из них было о чем подумать, и два десятка станций мелькнули быстро, словно электричка шла без остановок. В 15.53 они приехали. От вокзала Линда Николаевна повела Семенова по прямой тихой улице, обсаженной по бокам старыми липами и застроенной невысокими, в большинстве двухэтажными домами дореволюционной архитектуры. Потом повернули на улицу с оживленным автомобильным движением, и еще метров за сто Семенов увидел деревянную арку с выцветшими красными буквами: «Колхозный рынок». Слева от арки – полукруглая площадь, заставленная автобусами, и в глубине ее – белый павильон автостанции. – Где он будет? – спросил Семенов. – Не знаю. Я вам уже объяснила. Семенов все еще безуспешно ломал голову над вопросом: каким образом Линда Николаевна сообщит Брокману, что ведет чужого? Платочек, что ли, достанет из сумочки? Или шляпу снимет? Строя предположения, Семенов тут же их и отвергал, ругая себя нехорошими словами. Если у них условлен знак, то непременно такой, чтобы не был заметен постороннему. Семенов ни на секунду не сомневался, что знак есть, но не мог его найти. Он шагал рядом с Линдой Николаевной, искоса на нее поглядывая. До рынка оставалось каких-нибудь полсотни метров, когда ему пришла мысль, что единственной вещью, которая может служить сигналом, нужно считать сумочку. Ничего другого нет. Линда Николаевна держала ее в правой руке – от самого вокзала. Семенов решил так: если она, придя на рыночную площадь, переложит сумочку из правой руки в левую, он прикажет этого не делать. И наоборот: если Линда Николаевна не станет этого делать, он прикажет взять сумочку в левую руку. Дошли до рыночной арки, которая была на той стороне улицы, и остановились, чтобы пропустить машины. И тут Семенов сказал: – Возьмите сумку в левую руку. Линда Николаевна как бы не расслышала, следя за потоком транспорта. – Я говорю: возьмите вашу сумочку в левую руку, – повторил Семенов. – Что это вы нервный такой? – спросила Линда Николаевна. – Прошу вас, – уже сквозь зубы сказал Семенов. Она взяла сумочку в левую руку. Поток машин прервался. Они пересекли улицу и пошли мимо арки, потом краем площади по ее широкой дуге – справа магазинчики и мастерские, слева заставленная автобусами, пышущая масляно-бензинным смрадом асфальтовая жаровня. – Где мы с вами должны расстаться? – тихо спросил Семенов. – Вон там, на автовокзале. – Вы отсюда идите прямо к себе домой. Так будет лучше. – Неужели одну отпускаете? – Вопрос Линды Николаевны был полон иронии. – Не беспокойтесь, у вас будет подходящая компания. Только очень прошу: когда мы расстанемся, сумочку из руки в руку не перекладывайте. Она ничего не ответила. У здания автовокзала Семенов остановился в тени широкого козырька над входом, а Линда Николаевна продолжала путь по дугообразному тротуару, окаймлявшему площадь. Вслед за ней пошел один из товарищей Семенова. Отойдя метров на двадцать, она все-таки взяла сумочку в правую руку. Семенов провожал ее злым взглядом, пока она не достигла улицы и не скрылась за угловым домом. Он переглянулся с другим своим товарищем. Тот дал знак, что понял. Тут же он услышал за спиной спокойный голос: – Товарищ Воробьев? Обернувшись, он увидел перед собой Брокмана и спросил: – Вы Никитин? Вместо ответа Брокман сам задал вопрос: – Привезли для меня что-нибудь? Семенов похлопал по карману переброшенного через руку плаща. – Четыре тюбика. И кое-что на словах. Где бы нам поговорить? – Отойдем. Брокман повел его за автовокзал. Семенов, следуя в двух шагах сзади, обратил внимание, что Брокман был налегке. В руке свернутая трубкой клеенчатая сумка, но не совсем пустая, что-то в нее было завернуто. Обогнув здание, они очутились на маленькой, посыпанной песком площадке, окруженной чахлыми молоденькими тополями, не дававшими тени. – Отдать? – спросил Семенов. – Подожди, не здесь. Что такое ты хочешь передать на словах? Семенов опять похлопал по карманам плаща. – С этим надо обращаться осторожно. – Хорошо. Что еще? – Там волнуются – от тебя нет сообщений. – Кто волнуется? – Монах. – Та-а-ак… Все? – Сказано: ты должен что-то передать. – Что именно? В интонациях Брокмана слышалась двусмысленность. Не поймешь, то ли он принимает этот разговор всерьез, то ли просто не мешает валять дурака. Но дело начато – надо пробовать дальше. – Какие-то расчеты ждут, – сказал Семенов. – А о чем речь, не знаю. Брокман задумчиво поглядел на него. – Так-так-так… Вот что, Воробьев, прокатимся за город. Минут через десять они ехали в душном, скрипящем и стонущем автобусе по шоссе к селу Пашину, недалеко от которого Брокман в мае заложил под дубом тайник. Сошли на той же остановке и зашагали к лесу. Брокман шел сзади. – Мы далеко? – спросил Семенов, когда до леса оставалось совсем ничего. – У меня, знаешь, времени в обрез. |