Онлайн книга «Карающая богиня, или Выстрел в горячее сердце»
|
…Ветки дома не оказалось, где ее черти носили – непонятно, но, значит, не судьба сегодня перемирие устраивать. – Тебе повезло, – хохотнула Коваль, возвращаясь в машину и глядя на Хохла. – Это не мое дело, – угрюмо бросил он. – Вот спасибо! Дома ожидал сюрприз – повестка из прокуратуры. Дело об убийстве мужа, конечно, завели, но на успех в милиции особо не надеялись – не раскрываются такие дела… И каждый понимал, что Коваль сама куда быстрее найдет и накажет исполнителей и заказчиков, чем это сделает прокуратура и милиция, поэтому никто слишком уж землю не рыл, так – для видимости. Но завтра ехать все же придется. Марина весь остаток дня провела в постели, читала какую-то ерунду и запивала ее зеленым чаем. Даже Хохол, привыкший к тому, что после кладбища она непременно напивается в дрова, был шокирован – Коваль не попросила принести текилу, только чай. – Ты не заболела? – Он пощупал лоб, и Марина улыбнулась: – Странно видеть меня трезвой? – Ты никогда не изменяешь своим привычкам, а сегодня… – А сегодня не хочу. Устала. Полежи со мной, – попросила она неожиданно для самой себя, да и для него тоже. Женька прилег на край кровати, но Коваль притянула его ближе к себе, подергала за майку: – Ты не знаешь, что я терпеть не могу одетых мужиков в своей постели? – Тебя не поймешь – то не подходи, то раздевайся, – пробормотал он, снимая майку и спортивные брюки. – Иди ко мне, – он обнял ее, но Марина, отстранившись немного, негромко сказала: – Женя, я не шутила. – Я понял. Но обнять тебя я могу? – Можешь. Можешь даже остаться у меня, но предупреждаю – если что, не жалуйся потом! – Не волнуйся, цела будешь… Как же она всю ночь хотела его, кто бы знал… Но она дала себе слово, что этого больше не будет, и сдержит. Визит в прокуратуру шокировал – вместо следователя в кабинете ожидал начальник ГУВД. – Что вы делаете здесь, господин подполковник? – Жду вас, – честно ответил Ромашин, отодвигая ей стул. – Зачем? – Хотел увидеть. – Странный способ вы нашли, – заметила Коваль. – Но ведь по-другому вы не согласились бы, – резонно откликнулся он. – И что будет дальше? – поинтересовалась Марина, вынимая сигареты. – А чего бы вам хотелось? – Мне?! От вас?! – Вы делите мир на ментов и правильных людей, да, Марина Викторовна? – усмехнулся Ромашин. – Иначе откуда такой сарказм в голосе? Она смотрела ему прямо в глаза и улыбалась, а внутри все почему-то вздрагивало. Чем-то неуловимым этот мент напоминал ей погибшего мужа. Ромашин оказался изобретательным – он взял ее за руку и поднял со стула, притягивая к себе: – Поедем ко мне, девочка… поедем, я не могу здесь…с тобой нельзя так, ты же совсем другого уровня женщина… поедем, Мариша… – Он словно не замечал, что невольно перешел на «ты», и она тоже не заметила этого. Не понимая, что нашло на нее, Коваль спокойно дала увести себя из кабинета, вывести через пожарный выход во внутренний двор и усадить в припаркованную там «Волгу». – Охрана с ума сойдет… Куда мы едем? – пробормотала она. – Ко мне на дачу. – Ты спятил, да? Ты хоть понимаешь, что сейчас происходит? – спросила Марина, глядя на его решительное лицо. – Конечно – я везу к себе женщину, которая лишила меня сна и желания работать. – Подполковник улыбнулся, довольный таким поворотом событий. Он приготовился услышать от нее что угодно, приготовился даже к тому, что она ударит его, начнет кричать… Но Коваль сидела в его машине абсолютно спокойная, только про охрану вот вспомнила. – Нет, Ромашин, ты на это с другой стороны посмотри – подполковник, мент, начальник городской управы, везет к себе бандитку… – Не наговаривай на себя! – отрезал он, сворачивая на проселок. – Мне все равно, кем ты себя считаешь. – Так это не я – это твои братья по классу! – засмеялась Коваль, положив свою руку на его, сжимающую руль, и Ромашин вздрогнул от прикосновения прохладной кожаной перчатки. Дача оказалась на уровне – двухэтажный коттедж, в котором и зимой было неплохо. Ромашин быстро затопил камин, подвинув Марине кресло. – Не замерзла? Сейчас быстро тепло станет, здесь вообще всегда тепло. Хочешь коньячку? – предложил он, положив руки ей на плечи. – Не хочу. – А я бы выпил… – Нервничаешь? – Есть немного, – признался Ромашин, осторожно наматывая на палец прядь черных волос. – Ты думаешь, мне было легко решиться? – Решился ведь, – пожала она плечами. Он обошел кресло, в котором Марина сидела, опустился на пол и уткнулся лицом в ее колени: – Если бы ты знала, что творится сейчас у меня в душе… – Я не хочу знать этого – мне и своего хватает. – Она опустила руку на его голову, прикоснулась к волосам, и он поднял глаза: – Если ты сейчас скажешь, я отвезу тебя домой… – Что, передумал? – улыбнулась Коваль, погладив его по щеке. – Как я могу передумать? Но ведь и заставить тебя я тоже не могу… если ты не хочешь, ничего не будет. – Тогда зачем ты замутил все это? – Уже не знаю… – Хочешь, скажу? – Она наклонилась к его лицу близко-близко и зашептала: – Потому что тебе до смерти захотелось узнать, что же во мне такого, что заставляет тебя постоянно обо мне думать… Пойдем, Саша, я покажу тебе все, что ты хочешь… Он подхватил ее на руки и понес в спальню, на кованую кровать, осторожно раздел и замер, глядя. – Господи… – И что такого ты увидел, что повергло тебя в ступор? – поинтересовалась Коваль, ложась на бок. – Тебя… – Иди ко мне… Он долго лежал рядом, боясь прикоснуться, только гладил пальцами лицо. Марине было странно наблюдать за подобной нерешительностью – обычно мужики сразу знали, что и как. – Можно, я поцелую тебя? – Саша, ты такой смешной – я лежу перед тобой совершенно голая, а ты спрашиваешь разрешения поцеловать меня… – Я боюсь, что ты исчезнешь, если я к тебе прикоснусь. – Если бы я собиралась исчезнуть, я изначально не поехала бы – к чему такие сложности? – Она перевернулась на живот и поцеловала его грудь, едва коснувшись губами. – Ты же видишь – я здесь, с тобой… Это было странно – взрослый мужчина вел себя как подросток, впервые оказавшийся в постели с женщиной. Он долго изучал ее, прежде чем войти, целовал и гладил так нежно, что Марине почему-то хотелось плакать – таким иногда бывал Егор… Когда же она, заплакав все-таки, упала лицом в подушку, он изумленно повернул к себе ее голову и, поцеловав в губы, спросил: |