Онлайн книга «Бесследно исчезнувшая»
|
Она вошла в комнату, расстегнула куртку. – Добро пожаловать в ГКП, – сказал он. Это явно была стандартная фраза для приветствия новых сотрудников. – Спасибо. Она изучала мужчину, сидящего за письменным столом, стараясь делать это незаметно. Его пестрая гавайская рубашка резко контрастировала с окружающей обстановкой. Им приходилось общаться раньше, когда полицейского Давида Линдхольма нашли убитым (когда она нашла Давида убитым), и ей стало интересно, упомянет ли он об этом. Его письменный стол был абсолютно чист, за исключением кофейной чашки, ноутбука и двух тонких папок. Шеф КРС поднялся, обошел его и поздоровался с ней за руку. – Уже научилась ориентироваться в нашем лабиринте? – спросил он и показал на стул для посетителей. Когда бы она успела это сделать? Появилась здесь пять минут назад. – Нет еще. Нина повесила куртку на спинку стула и села. Стул оказался жестким и неудобным. Комиссар вернулся на свое место, отклонился назад и внимательно посмотрел на нее. – Ты должна пройти вводный курс сегодня, не так ли? Ей сказали, что на это уйдет целая неделя. – Да, все правильно. Он подтянул к себе одну из папок, надел очки, взял первую страницу и прочитал вслух из ее резюме. – Школа полиции. Потом полицейский округ Катарины в Сёдермальме, стажер, аспирант, инспектор. Затем учеба снова, Стокгольмский университет, двести сорок пунктов по поведенческим наукам. Криминология, социальная психология, курс этнологии. – Он посмотрел на нее поверх очков. – Почему поведенческие науки? «Потому что я запуталась, потому что хочу понимать людей». – Это показалось… интересным. – Ты говоришь по-испански, насколько я понял? И по-немецки, и по-португальски? – Я выросла на Тенерифе. Мой отец по национальности немец. Я понимаю по-португальски, но говорю не особенно хорошо. – Английский? – Угу. Комиссар закрыл папку. – Принимая эту должность, я настоял на праве набрать сюда немного моих собственных людей. И хочу видеть тебя здесь. Она не ответила, лишь внимательно наблюдала за ним. Что он имел в виду? Почему упомянул ее образование? Комиссар отложил в сторону папку и сдвинул очки на лоб. – Почему ты закончила в Катарине? И решила начать снова? Нина молча смотрела на него какое-то время. «Потому что несколько поколений моей семьи были связаны с криминалом. Потому что и я выбрала ту же стезю, хотя и двигалась с другой стороны. Потому что я застрелила моего брата на наркоферме в Марокко». – Почувствовала, что хочу развиваться… и у меня есть опыт, чтобы принести пользу. Комиссар кивнул снова, спокойно посмотрел на нее. – Мы не используем здесь полицейский жаргон, – сказал он. – Ищем все нестандартное, у нас любые отклонения в почете. Нам нужны женщины, педики, черные, лесбиянки, академики, все, кто хоть чем-то отличаются от нормы. Неужели он тем самым пытался шокировать ее? В таком случае ему требовалось попробовать что-то покрепче. Или он выяснял ее сексуальные предпочтения? Нина не ответила. Комиссар еле заметно улыбнулся. – Поскольку ты квалифицированный полицейский, у тебя есть все профессиональные навыки, ты умеешь проводить допросы в той мере, насколько найдешь это необходимым. Но нам ты нужна в качестве оперативного аналитика. Тебе действительно так важно пройти вводный курс? Нина посмотрела на него, ничего не ответив. – Я имею в виду, что ты и так сумеешь справиться, Ламия организует для тебя пропуск и компьютер, а познакомиться с коллегами ты сможешь и потом. Ламией звали встретившую ее блондинку. Нина с удовольствием прошла бы вводный курс. Она сомневалась, справится ли с упомянутой комиссаром процедурой. Систему наверняка усовершенствовали за четыре года, прошедшие с тех пор, как она ушла из полиции. Шеф КРС воспринял ее молчание как положительный ответ. – Ты знаешь, кто такой Ингемар Лерберг? – спросил он. На поиски в памяти у нее ушли доли секунды – ушедший в отставку политик. – Конечно, знаю. Комиссар открыл вторую папку и вернул очки на нос. – Лерберга нашли избитым в его собственном доме в районе Солсидан в Сальтшёбадене, он вряд ли выживет. Мы получили просьбу о помощи от полиции Наки, у тебя есть там какие-то контакты? «Солсидан, это же вроде комедийный телесериал?» – припомнила Нина. – Нет, непосредственно ни с кем не знакома. Комиссар протянул ей папку через письменный стол. – Мы создадим следственную группу сегодня в течение дня, два-три человека для начала. Я хотел бы, чтобы ты прокатилась туда и посмотрела. Не бойся спрашивать, если у тебя есть какие-то вопросы, смотри на это как на первое задание. Комиссар поднял на нее глаза и откинулся на спинку кресла. – Мы соберемся в совещательной комнате завтра в девять утра. Возьми с собой все необходимое. Ламия организует для тебя машину. * * * Дом стоял уединенно в конце улицы, недалеко от маленькой станции. Анника Бенгтзон выключила дворники, наклонилась вперед и, прищурившись, посмотрела сквозь ветровое стекло. Обдуватель гнал ей в лицо спертый теплый воздух, она отключила его и окинула взглядом улицу. Полиция Наки оградила разворотную площадку и кусок дороги, весь земельный участок и часть соседского газона. Большинство других журналистов уже припарковали машины на обочине и либо сидели в жаре за запотевшими стеклами, либо болтались у ограждений. В первом новостном сообщении утверждалось, что Ингемар Лерберг мертв, но потом сообщение изменили на «получил тяжелые повреждения». Исходная ошибка, пожалуй, и объясняла столь неординарный интерес средств массовой информации. Убитый политик ведь всегда оставался убитым политиком, даже если он просиживал штаны в социальной комиссии Наки. А Лерберг вдобавок являлся скандально известным членом риксдага из тех, чьих фотографий всегда хватало в архиве. Анника глубоко вздохнула. Насилие по-прежнему вызывало у нее панические атаки, почти столь же сильные, как и большие скопления журналистов. Она решила не покидать машину как можно дольше. Сам жилой дом находился в дальней части земельного участка, и его немного скрывали от дороги редкая живая изгородь из кустов сирени и несколько яблонь, сейчас насквозь пропитанных водой. А позади него возвышался каменистый холм, серо-желтый из-за торчавших из него гранитных валунов и чахлой растительности. В самой хибаре не было ничего особо примечательного. Покрашенную в красный цвет, с белыми углами, ломаной крышей, ее, вероятно, построили в 20-х годах прошлого столетия, но обновили, переделав фасад и поставив панорамные окна, в 70-х. Однако эта попытка осовременить внешний вид не совсем удалась. В любом случае постройка в подметки не годилась уже ставшей притчей во языцех шикарной вилле шефа новостей, и кому-то вряд ли удалось бы заработать дополнительные баллы на возмущении по ее поводу. Хотя с какой стороны посмотреть или, точнее, как написать. Ведь для ее проживавшей в Хеллефорснесе матери перестроенный деревянный домишко в Сальтшёбадене все равно представлялся роскошным особняком. Подобное могло сработать. |