Онлайн книга «Бесследно исчезнувшая»
|
Нина продолжала сидеть, не в состоянии пошевелиться. – А насколько он пострадал психологически? – Его ждет долгая реабилитация, – ответил врач и поднялся. Нина потянулась за своим мобильным телефоном, выключила запись и сохранила файл. Ее движения были угловатыми, лишенными обычной ловкости, словно стул для посетителей так действовал на нее. – Спасибо, – сказала она. – Могу я взглянуть на него? Только через дверь операционной? Доктор покачал головой. – Когда он придет в себя настолько, что я смогу его допросить? Он дал ей свою визитку с прямым номером мобильника, предложив звонить, когда она пожелает. – Я жду, что супруга пациента даст знать о себе, – сказал врач и направился к двери. Нина посмотрела ему вслед. Как много он знал? Что она имела право рассказать? Она шагнула в темный коридор; дверь в смотровую тихо закрылась за ее спиной. Доктор Карарей задумчиво посмотрел на нее. Он казался человеком, которому можно доверять. – Это пока должно остаться между нами, – сказала она, – но Нора Лерберг исчезла. Доктор направился к выходу, Нина шла рядом. – Местоположение трех их детей установлено, – продолжила она, – они находятся у тетки в Викингсхилле, но его жена недоступна для нас, никто не знает, где она. Они подошли к выходу из отделения. – А может быть, именно она сделала это? – спросила Нина. – Если ей помогали, то теоретически подобное, конечно, возможно, – ответил врач, – но, на мой взгляд, маловероятно. Они обменялись рукопожатиями. Нина крепко сжимала свой мобильник в руке всю дорогу, пока шла по больнице. Воображение рисовало ей одну картинку за другой: Лерберг со связанными за спиной руками, подвешенный, его душат, бьют… «Все как на подбор известные методы». Она быстро прошла через большой холл здания, мимо справочного окошка, цветочного ларька и кафетерия, туалета для пациентов и телефона для вызова такси. Когда ее мобильный зазвонил, она вздрогнула, словно обожглась о него. – Нина? Нина Хофман? Этот голос она узнала сразу, не раз слышала его в своих кошмарах. – Анника Бенгтзон, что я могу для тебя сделать? Она вышла под дождь, совершенно не заботясь о том, что вымокнет. – Привет, я просто решила позвонить и поздороваться… Это же тебя я видела сегодня у дома Лерберга? В Солсидане? Нина открыла свой автомобиль с пульта дистанционного управления сигнализацией и шмыгнула на водительское сиденье. – Я ничего не могу сообщить о данном случае, надеюсь, ты понимаешь, – сказала она и зажмурила глаза. «Плечевые суставы вывихнуты с обширными повреждениями тканей». – Совсем ничего? Нина открыла глаза, посмотрела на фасад больничного здания. «Жертву связывали, подвешивали за запястья». – Я думала, ты в Вашингтоне, – сказала она. Анника рассмеялась или вздохнула? – На подобное у газеты больше нет средств. Я вернулась на прежнее место. Репортер новостей бумажной и интернет-версий. Полицейский на месте событий сказал, что Лерберг, пожалуй, не выживет, ты не знаешь, как у него дела? Нина не ответила. Анника знала, что она сделала. Сама была там, видела, как она застрелила Филиппа, знала, где он похоронен. Нина тронула машину с места. – Я еще только приступаю к своим обязанностям, – сказала она. – Когда ты начала работать в ГКП? – спросила Анника. Нина включила заднюю скорость и повернулась назад, чтобы смотреть через заднее стекло. Оно было залито дождевой водой и покрыто грязью. – Пока, Анника, – сказала она. – У меня остался тот же номер мобильного телефона, что и раньше, если захочешь дать знать о себе, тебе достаточно… Нина прервала разговор. Что знал Ингемар Лерберг такое, чего ему не положено было знать? Почему он не рассказал об этом? И почему его оставили в живых? * * * В редакцию Анника вернулась после полудня. Сёдерский тоннель оказался заблокированным, а по Эссингеледен машины едва тащились, как обычно. Время в автомобильных пробках она использовала на поиски материалов об Ингемаре Лерберге и на то, чтобы спокойно разложить их по полочкам у себя в голове. Благо ее никто не торопил. Она вынула компьютер из сумки, загрузила сделанную камерой видеозапись на сервер, приблизительно замерила длительность отдельных эпизодов и отправила художественному редактору имейл с временными кодами, чтобы он мог выбрать нужные ему кадры для бумажного варианта газеты. Потом принесла себе чашку кофе из автомата и приготовила сюжет для интернет-телевидения продолжительностью одну минуту и двадцать пять секунд об избитом сегодня политике Ингемаре Лерберге. Картинки получились не особенно хорошие, темные и зернистые, какими они были на протяжении всей этой ужасной весны. Из-за ветра камера, вероятно, качалась, пока она говорила, и в результате изображение тоже раскачивалось, как на волнах. А сама она выглядела нездоровой, с запавшими глазами, но в этом ведь не было ничего необычного. Ее манера подачи новости кому-то могла показаться несколько тяжеловесной, но она посчитала, что и так сойдет. – Полиция столкнулась с полноценной загадкой после покушения на убийство бывшего члена риксдага Ингемара Лерберга, – начала она свой комментарий. – На данный момент нет никаких предположений относительно мотивов столь жестокого избиения, жертве никто не угрожал, и остается неясным, как преступник попал в особняк. Согласно данным «Квельспрессен», пока не обнаружено никаких следов незаконного проникновения в дом, который находится в Солсидане, фешенебельном пригороде Сальтшёбадена. – Он все еще жив, – сообщил Патрик, склонившись над ней. – Ужасно жаль, – съязвила Анника. – Мы отправим кого-нибудь в больницу добить его? Шеф новостей сел на ее письменный стол. – Звонило руководство христианских демократов. Они хотели бы высказаться о своем коллеге в партийной канцелярии через полчаса, ты не могла бы заняться этим? Она взглянула на часы: – Конечно. – Прокурор подтвердила, что преступление квалифицировано как покушение на убийство? – Я звонила ей из машины. – Ты разобралась с псом? – Псом? Анника недоуменно уставилась на шефа. – Стефан, четырех лет, – сказал Патрик. – Его нашли мертвым в прихожей, если верить новостным сообщениям. Ты не подготовишь также его краткую предысторию? |