Онлайн книга «Спящий»
Но я с места так и не сдвинулся, вместо этого потребовал объяснений: – Чего вам надо? Лейтенант лейб-гвардии промолчал, позволяя высказаться своей спутнице. – Вы дали слово! – ледяным тоном объявила та. – И заблуждаетесь, полагая, будто сможете безнаказанно нарушить его! Дал слово? Какого черта?! Я ровным счетом ничего не понимал. Тем временем взбалмошная дамочка, полагавшая возможным отдавать приказы лейтенанту лейб-гвардии, обратила свое внимание на замершую у стены экономку. – Милочка, есть в этом доме свободная комната? – спросила она. – Вы можете пройти в кабинет, – сообщила миссис Харди, которая была ни жива ни мертва из-за появления в доме вооруженных до зубов людей. – Ну? – уставилась на меня незнакомка и язвительно добавила: – Или решили умереть от старости на этой лестнице? Упоминание смерти неприятно резануло слух, и я послушно спустился на первый этаж. Слишком уж ненаигранным было изумление лейтенанта Грейса. Ожившего покойника в моем лице он повстречать здесь точно не ожидал, так на кой черт вообще сюда явился? И что за дамочка помыкает лейтенантом лейб-гвардии, словно собственным слугой? – Ну что у вас за вид? У кого вы только стрижетесь? Смените цирюльника, а то выглядите как пугало! – с презрительным недоумением выдала стервочка и протянула руку: – Ваше оружие! Я вынул из кармана халата «Веблей – Фосбери» и вложил его в затянутую черной кружевной перчаткой ладонь. Незнакомка взвесила в руке громоздкий револьвер, язвительно фыркнула: – Компенсируете размер мужского достоинства? – и попросила экономку: – Ведите, милочка! Миссис Харди засеменила по коридору, дама двинулась за ней элегантной, но слишком уж танцующей походкой, а когда экономка остановилась у двери кабинета, озадачила ее новым распоряжением: – Кофе, сахар, сливки и булочки. Булочки непременно с корицей! И поспешите! Выдав столь неожиданное распоряжение, незнакомка первой вошла в кабинет Альберта Брандта. Лейтенант жестом предложил проследовать за ней, и под его пристальным взглядом я переступил через порог просторной комнаты с заваленным черновиками столом и облокотился на высокую спинку гостевого кресла. Парни в дождевиках остались в коридоре, к нам присоединился лишь Уильям Грейс. – Это Леопольд Орсо! – с ходу объявил он. – Да хоть Захер-Мазох! – ответила дамочка, небрежным движением кинув мой револьвер на пустую тахту. После этого она сняла шляпку и без густой черной вуали оказалась брюнеткой средних лет с очень красивым худым лицом, благородные черты которого не мог скрыть даже слишком броский макияж и ярко-красная губная помада. И еще она была сиятельной. В кабинете с задернутыми плотными шторами окнами царил полумрак, и я без труда различил мягкое свечение ее бесцветно-серых глаз. Дама бесцеремонно водрузила свою шляпку прямо на черновики поэта, туда же убрала накидку и осталась в элегантном платье с открытыми плечами и глубоким декольте. После этого она уселась в кресло и расстегнула сумочку, но сразу отвлеклась от ее содержимого и вновь вперила в меня свой пристальный взгляд. – Садитесь! – потребовала она, теребя нить жемчужных бус. – Вы такой длинный, у меня голова при взгляде на вас кругом идет! Я оглянулся на оставшегося у двери лейтенанта и развернул кресло так, чтобы контролировать его движения хотя бы самым краешком глаза. А незнакомка все с тем же непрошибаемым спокойствием извлекла из сумочки стеклянный шприц, заткнутый резиновой пробкой пузырек и жгут. У меня при виде этих приготовлений чуть сердце из груди не выскочило! Позволять накачивать себя наркотиками я не собирался, но прежде чем успел вскочить из кресла, дамочка стянула длинную черную перчатку и сноровисто перетянула жгутом собственное плечо. – Я фрейлина ее императорского величества королевы-императрицы Виктории, ныне покойной, – сообщила собеседница, размеренно сжимая и разжимая кулак. – Здесь я представляю ее высочество кронпринцессу Анну. Предупреждаю заранее, чтобы избежать недопонимания. Тут раздался осторожный стук в дверь, а когда она приоткрылась, в такт этому движению немедленно качнулась одна из портьер. Сквозняк? Очень интересно… – Принесли кофе! – сообщил заглянувший в кабинет охранник. – Лейтенант! Уильям Грейс принял поднос и отнес его на стол. Я перехватил его взгляд и непроизвольно поежился. Лейтенант смотрел на меня как на выходца из преисподней. Дама тем временем проткнула длинной иглой резиновую пробку пузырька, наполнила шприц и ловко стравила оставшийся в стеклянном цилиндре воздух. – В последние годы жизни старушке везде чудились заговоры, – не слишком-то почтительно отозвалась фрейлина о покойной императрице и пристально посмотрела на Грейса. – Лейтенант, что вы сопите, будто еж? Хотите что-то сказать? Так говорите! Прошу, не стесняйтесь! Лейтенант предпочел промолчать. Дамочка воткнула иглу в набухшую вену, ослабила жгут и утопила поршень. – Старая карга разогнала всех сиятельных из своего окружения, но от меня избавиться не посмела, – слегка заплетающимся языком произнесла фрейлина, откидываясь на спинку кресла. – Без меня ей было не обойтись. Я оракул. Глаза сиятельной закрылись, грудь начала вздыматься медленно и размеренно, словно она погрузилась в глубокий сон. Возникли даже сомнения, что в пузырьке был раствор морфия. Слишком уж сильно и необычно подействовал препарат. Затылок нестерпимо ломило от пристального взгляда лейтенанта, но я заставил себя успокоиться и даже откинулся в кресле. В кабинете сильно пахло свежей выпечкой и кофе, и эти самые обычные ароматы еще больше подчеркивали абсурдность происходящего. Легкими мурашками пробежалось по спине подозрение, будто я до сих пор валяюсь накачанный морфием в карцере психиатрической клиники и побег лишь привиделся мне в наркотическом бреду. Из-за этого сделалось окончательно не по себе; от паники удержало только ясное понимание того, что мои кошмары всегда были куда более прямолинейны и стремительны. Несдержанная на язык фрейлина-наркоманка в них нисколько не вписывалась. Но вот Уильям Грейс вполне мог стать проблемой и во сне, и наяву, поэтому я незаметно вытянул из халата пояс и завязал узел на одном из его концов. Пусть поясу было далеко до румалей душителей Кали, свою роль мог сыграть и он. Внезапно спина фрейлины выгнулась, женщина шумно выдохнула и судорожным движением руки разорвала жемчужную нить, но сразу обмякла и без движения развалилась в кресле. Перламутровые горошины срывались с нитки и падали на пол одна за другой. Я засмотрелся на них и упустил момент, когда фрейлина открыла глаза. Только теперь это были уже не ее глаза, теперь они лучились ясным светом, который враз разогнал тени по углам кабинета. |