Книга Властелин Севера. Песнь меча, страница 66 – Бернард Корнуэлл

Невольно напрашивался вывод: раз Альфред хочет отправить меня и Стеапу на север, значит, он задумал насилие. Так как же все-таки поступить? Мои колебания привели короля в раздражение.

– Должен ли я напомнить тебе, Утред, – резковато спросил Альфред, – что я пошел на некоторые жертвы, чтобы освободить тебя из рабства?

– A почему ты это сделал, мой господин? – ответил я вопросом на вопрос.

Беокка зашипел: его возмущало, что я не уступил немедленно желанию короля. Альфред казался обиженным, но потом, видимо, все-таки рассудил, что мой вопрос заслуживает ответа. Он зна́ком велел Беокке замолчать, потом потеребил печать на письме к Гутреду, рассы́пав кусочки зеленого воска.

– Аббатиса Хильдегит убедила меня это сделать, – наконец сказал он.

Я ждал. Альфред взглянул на меня, и я понял, что дело тут не только в отчаянных мольбах Хильды.

– И еще мне казалось, – неловко добавил он, пожав плечами, – что за службу, которую ты сослужил мне при Этандуне, я отблагодарил тебя недостаточно.

Это едва ли могло послужить извинением, но было признанием того, что поместье «Пять Шкур» и впрямь не являлось достойной наградой за отвоеванное назад королевство.

– Благодарю, мой господин, – сказал я. – Я принесу тебе клятву верности.

Как я уже говорил, мне страшно не хотелось давать такую клятву – но был ли у меня выбор?

Да уж, от судьбы не уйдешь. Пять лет продолжались мои колебания между любовью к датчанам и верностью саксам, и вот теперь, в этой комнатушке с оплывающими свечами-часами, я поклялся служить королю, которого не любил.

– Но могу я спросить, мой господин, в связи с чем Гутреду понадобился совет?

– Дело в том, что Ивар Иварсон устал от Гутреда, – ответил Альфред, – и хочет видеть на троне Нортумбрии другого, более уступчивого человека.

– Или хочет сам сесть на этот трон? – предположил я.

– Ивар, думаю, не желает нести тяжелые королевские обязанности, – сказал Альфред. – Ему нужны власть, деньги, воины, а еще ему нужен другой человек, который будет проделывать за него тяжелую работу: проводить в жизнь касающиеся саксов законы и повышать взимаемые с них налоги. И он наверняка выберет сакса.

Это имело смысл. Именно так датчане обычно управляли побежденными саксами.

– И Ивару, – продолжал Альфред, – больше не нужен Гутред.

– Почему, мой господин?

– Потому что король Гутред пытается сделать равными перед законом и датчан, и саксов.

Я вспомнил, что Гутред и впрямь этого хотел, и спросил:

– A разве это плохо?

– Это глупо, – ответил Альфред, – издавать указ, что каждый человек, будь он христианин или язычник, должен отдавать десятину Церкви.

Оффа упоминал об этом церковном налоге – да уж, и впрямь глупо. Десятина представляла собой десятую часть всего, что человек выращивал, сооружал или мастерил, и язычники-датчане никогда не примут такого закона.

– A я думал, что ты одобришь такой закон, мой господин, – лукаво проговорил я.

– Разумеется, я одобряю десятину, – устало отозвался Альфред, – но десятина должна даваться от чистого сердца, добровольно.

– «Hilarem datorem diligit Deus», – вставил Беокка бесполезное замечание. – Так говорится в Евангелии.

– «Доброхотно дающего любит Бог» ^[7], – перевел Альфред. – Но когда среди твоих подданных половина язычников и половина христиан, нельзя добиться их единства, оскорбляя более могущественную половину. Гутред должен быть датчанином с датчанами и христианином с христианами. Таков мой совет ему.

– Если датчане восстанут, хватит ли у Гутреда сил, чтобы их разбить? – спросил я.

– У него есть фирд саксов – то, что осталось от этого фирда, – и кое-какие датские христиане, но последних, увы, слишком мало. По моим подсчетам, он может собрать шестьсот копейщиков, но меньше половины из них заслуживают доверия, если дело дойдет до битвы.

– A сколько воинов соберет Ивар? – спросил я.

– Около тысячи. И если к нему присоединится Кьяртан, у него будет куда больше людей. A Кьяртан поддерживает Ивара.

– Кьяртан ни за что не покинет Дунхолм.

– Ему и не нужно покидать Дунхолм, – ответил Альфред. – Вполне достаточно только послать двести человек на помощь Ивару. И Кьяртан, как мне сказали, питает особую ненависть к Гутреду. Уж не знаю почему.

– Это потому, что Гутред основательно помочился на его сына, – пояснил я.

– Что он сделал? – изумленно уставился на меня король.

– Вымыл ему голову своей мочой, – ответил я. – Я сам это видел.

– Великий Боже! – воскликнул Альфред, явно думая, что к северу от Хамбера живут одни сплошные варвары.

– Итак, теперь Гутред должен уничтожить Ивара и Кьяртана? – спросил я.

– Это не мои дела, а Гутреда, – сдержанно ответил Альфред.

– Он должен заключить с ними мир, – сказал Беокка и, нахмурившись, посмотрел на меня.

– Мир всегда желателен, – отозвался Альфред, но без особого энтузиазма.

– Если мы пошлем миссионеров к нортумберлендским датчанам, мой господин, – настойчиво проговорил Беокка, – то обязательно добьемся мира.

– Как я уже сказал, мир всегда желателен, – повторил Альфред.

Похоже, на самом деле он так не думал. Как человек умный, Альфред знал, что в данном случае мира быть не может. Я вспомнил, как Оффа, человек с танцующими псами, рассказал мне, что затевается брак Гизелы с моим дядей.

– Гутред мог бы уговорить моего дядю, чтобы тот его поддержал, – заявил я.

Альфред задумчиво посмотрел на меня.

– И ты бы это одобрил, господин Утред?

– Эльфрик – узурпатор, – ответил я. – Он торжественно поклялся признать меня наследником Беббанбурга и нарушил свою клятву. Нет, мой господин, я бы этого не одобрил.

Альфред вгляделся в свои свечи, которые таяли, пятная дымом побеленные стены.

– Эта горит слишком быстро, – заметил он.

И, облизав пальцы, загасил пламя и положил погасшую свечу в корзину, где лежала дюжина других забракованных свечей.

– Очень желательно, – проговорил Альфред, все еще рассматривая свечи, – чтобы в Нортумбрии правил христианский король. И еще более желательно, чтобы этим королем был Гутред. Он датчанин, а если мы хотим победить датчан с помощью силы знания и любви к Христу, нам понадобятся датские короли-христиане. Кто нам совершенно не нужен – так это Кьяртан и Ивар, затевающие войну против христиан. Они уничтожат Церковь, если только смогут.

– Кьяртан наверняка уничтожит, – согласился я.