Книга Под небом Италии, страница 40 – Айрис Денбери

Если повожусь с ней еще, только разозлюсь. Лучше оставлю все как есть.

— Лучше не будет, — согласилась Франческа. — Взгляни на нее через неделю, и ты увидишь все недочеты.

Антония по опыту знала, если сегодня вещь кажется вполне сносной, спустя непродолжительное время становятся заметны все ошибки.

Она помыла кисти, очистила палитру и убрала холст к стене, где стояли другие ее работы.

Возвращаться в «Маргариту» рано, она может побеспокоить Филиппа. И Антония решила съездить на автобусе в деревню, где нашла временное пристанище семья Понтелли.

Дом стоял недалеко от дороги, и, проведя целый день в душной студии, Антония радовалась возможности прогуляться.

Двое младших ребятишек играли перед домом и понеслись навстречу Антонии, едва она вошла в ворота. Эмилия громко приветствовала ее, а синьора Понтелли оторвалась от плиты, чтобы предложить гостье стакан вина и кусочек пирога.

Оживленно жестикулируя, Эмилия и ее мать показывали, как они превратили то, что, на взгляд Антонии, было жалкой лачугой, в нечто, напоминающее дом. Стены заново покрасили белой краской, каменный пол выдраили и покрыли соломенными циновками. Занавески, висящие на длинном шесте, разделяли помещение на спальню и гостиную. Судя по всему, семейство Понтелли довольно новым жилищем, даже несмотря на то, что снаружи оно напоминало полуразвалившийся барак.

Антония с удовольствием общалась с ними на итальянском, но при этом очень быстро поняла, что они переоценивают ее способность улавливать быстро произносимые вопросы и ответы.

— Adagio ^[9], — просила она.

Это слово ассоциировалось у нее с занятиями музыкой и вызывало улыбку, особенно когда она впервые увидела его начертанным перед въездом в гараж, как призыв к водителям соблюдать осторожность.

Двое младших детей вбежали в дом, криками возвещая о приходе Мартины. Антония позволила им увлечь себя на улицу и увидела, как девушка идет по дороге, удерживая на голове огромный кувшин. Конечно, Мартина не в первый раз проделывает путь к ближайшему колодцу, день за днем таская тяжелую ношу.

В эту минуту открытый грузовик, в котором сидело около дюжины мужчин, показался в противоположном конце улицы. Когда он приблизился, оттуда спрыгнул Гвидо, приятель Мартины. Остальные махали руками и здоровались с сестрами Понтелли. Заметив Антонию, они поприветствовали и ее, а Стефано, к большому удивлению девушки, выбрался из грузовика, тут же умчавшегося по пыльной дороге в сторону Перуджи.

— Какая хорошая идея пришла вам в голову! — обратился Стефано к Антонии. — И часто вы приезжаете к Понтелли?

— Нет. Это впервые. Мне жаль, что Лучано получил такой жалкий домишко. Слишком маленький для этой большой семьи.

Итальянец обворожительно улыбнулся:

— Летом можно спокойно жить даже на улице.

— А зимой? Получит ли Лучано к тому времени лучшее жилье?

Стефано пожал плечами.

Эмилия принесла еще вина, большой кусок чистой мешковины и пару подушек, чтобы гости могли сесть прямо на землю, не боясь запачкать одежду. Этот жест вежливости оказался, впрочем, лишним, поскольку на мужчинах были рабочие комбинезоны, а на Антонии — ситцевое платье.

Они весело болтали и смеялись до тех пор, пока Лучано не вернулся с работы. Вежливо поздоровавшись с гостями, он недовольно взглянул на сестер и негромко спросил, почему они не на кухне. Девушки тут же исчезли в доме.

— Твоя камера в порядке? — спросил Стефано у юноши.

— Да, вполне.

— Принеси ее и сфотографируй нас и синьорину Антонию, — предложил Стефано.

Парнишка устало побрел в дом.

— Стефано, он же целый день работал, — возмутилась Антония. — Ему, наверное, совсем не хочется нас фотографировать.

— Мы тоже устали, — вмешался Гвидо. — И теперь хотим немного отдохнуть.

Лучано показался из дома в сопровождении всей семьи. Даже его мать на несколько минут оторвалась от готовки. Мальчик сделал несколько снимков, потом Стефано снял Лучано в окружении родственников, затем Мартину с Гвидо и, наконец, сам снялся с другом Мартины и Антонией. Тут Лучано сообщил, что пленка закончилась, и Стефано предложил взять ее, чтобы проявить и напечатать фотографии.

Антония объявила, что ей пора возвращаться домой, хотя Понтелли и приглашали ее поужинать с ними.

— Раз ты не хочешь оставаться, мы покажем тебе местный танец, — заявила Мартина.

Сестры вместе с Гвидо и Стефано закружились в веселом танце под аккомпанемент собственного пения. Лучано отбивал ритм ладонями.

Антония наблюдала за ними, завидуя гибкой грации итальянок, босыми ногами лихо отплясывающих прямо на покрытой пылью неровной каменной площадке.

— Давай к нам. Это совсем просто! — крикнул Стефано.

Антония откликнулась на приглашение, и Эмилия вышла из круга, чтобы показать гостье необходимые движения.

Танец был очень энергичным, и Антония гадала, как итальянцам удается танцевать, петь и смеяться одновременно и при этом не сбиваться с дыхания. Она споткнулась о большой камень, и Стефано подхватил ее, не дав упасть. Ему явно не хотелось отпускать ее, но Антония мягко высвободилась из объятий и снова пошла танцевать. Вдруг она заметила, как недалеко от дома остановилась машина. Танцоры перестали петь.

Из окна автомобиля высунулся Толбот:

— Останешься здесь, Антония? Или хочешь, чтобы я подбросил тебя до Перуджи?

Она бы с радостью отказалась, но вдруг не подвернется другой транспорт.

— Да, спасибо. Я буду готова через минуту, — ответила девушка после секундного замешательства. Она поспешила к дому, где быстро попрощалась с семейством Понтелли, пообещав приехать снова.

— Тебя тоже подвезти? — спросил Толбот своего ассистента.

Стефано решительно покачал головой:

— Нет, я поеду позже. Договорился с друзьями.

Сейчас Антония была бы рада его компании, поскольку понимала, что, как только Толбот выедет на дорогу, тут же примется читать ей лекцию о том, как неосмотрительно заводить дружбу с Понтелли, а также со Стефано и другими итальянцами, работающими на раскопках. И очень удивилась, когда он заговорил совершенно о другом.

— Мне казалось, сегодня ты была слишком занята, чтобы приехать на раскопки?

— Не знала, что у тебя сложилось такое впечатление. Я сказала только, что, возможно, уеду куда-нибудь с Филиппом.

— Но потом передумала.

— Нет, это крестный так решил. У него дела в отеле. А я почти весь день провела в студии.

— А потом поехала к Понтелли. Зачем?

— Мне кажется, что это тебя не касается, но я отвечу. Мне хотелось посмотреть, что представляет собой их жалкая лачуга и как им там живется.