Книга Ох уж эти мужчины!, страница 14 – Холли Джейкобс

— Бифштекс с картофельным пюре. Еще я могу испечь плохонький пирог.

— Может быть, вы когда-нибудь приготовите его для меня? Ни разу в жизни не ел королевский пирог, — довольно самонадеянно попросил он.

— Так, что еще осталось вам посмотреть? — Паркер на всякий случай перевела разговор на другую тему.

— Только спальни. Уверен, ваш отец рассчитывает на мой профессионализм. В нашем деле мелочей нет.

Она не успела запротестовать, как он подошел к двери одной из спален и вошел.

— Вот это да! — Он стоял на пороге, рассматривая ее гостевую комнату. — Здорово! Правда, совсем не то, что я ожидал увидеть.

— Опять-таки предвзятые мнения о жизни принцесс, — пробормотала она. — Попробую догадаться: канапе с вензелями, атласные покрывала, множество позолоченной мебели с витыми ножками, зеркала…

— Не знаю, что именно, но только не это.

Она пожала плечами и постаралась принять беспечный вид.

— Это комната Микки-Мауса, я говорила об этом вашим племянникам.

— Что и говорить, впечатляет.

Стены в гостевой спальне Паркер были выкрашены в ярко-красный цвет. А мебель — черная. И на кровати — желтое стеганое одеяло. И еще самые разнообразные Микки-Маусы… около сотни, если не больше. Плакаты, статуэтки, мягкие игрушки…

— Послушайте, я, можно сказать, влюбилась в мультфильмы Диснея, когда мне было шесть лет. У меня был день рождения, и одна из девочек подарила мне куклу Золушку, сказав, что принцесса должна играть с принцессой. На следующий день я отнесла ее обратно в магазин.

— Принцессы возвращают подарки?

— Они так поступают, когда им шесть лет и они не хотят быть принцессами. Как бы то ни было, я получила взамен моего первого Микки-Мауса. Я очень его любила. Но однажды потеряла его во время какой-то поездки. Мое горе было таким искренним, что мама подарила мне новую игрушку, и отец, не сговариваясь, сделал то же самое. После чего Микки-Маусы посыпались на меня как снег. Принцессы не для меня. Предпочитаю Микки. Переехав в свое собственное жилище, я разместила их здесь, потому что они напоминали мне о родном доме.

— Вы спите здесь? Хочу сказать, не знаю, смог ли бы я вытерпеть всех эти Микки-Маусов, вечно наблюдающих за мной.

Паркер рассмеялась, она никогда не задумывалась над этим.

— Нет, это гостевая комната.

— Ну, если мне придется когда-нибудь заночевать в вашей квартире, я не захочу спать здесь.

Паркер почувствовала, как потеплели ее щеки при одной лишь мысли о другой кровати в доме. Если бы Джейс, что, конечно, невозможно даже представить, когда-нибудь переночевал бы у нее, то оставался бы только один вариант. Поэтому она поторопилась успокоить его:

— Вы никогда не будете здесь ночевать, можете не бояться.

— Тогда покажите мне вашу комнату… ту, где вы спите, — попросил он.

Она открыла дверь напротив гостевой и постаралась представить, какой он увидит ее комнату.

Функциональной, но теплой. Удобной. Дубовая мебель, светло-серые стены и покрывало более темного серого тона. Тумбочка со стопкой книг на ней.

Обычная. Такое у нее было чувство, когда она бывала в ней.

— Слава богу, не видно ни одного Микки, — улыбнулся Джейс.

На туалетном столике стояли еще фотографии, и Джейс хотел было направиться к ним, чтобы их рассмотреть, но Паркер захлопнула дверь перед самым его носом.

— Привидений, как видите, здесь тоже нет, — заметила она. — Так что, полагаю, вы закончили свою работу. Я собираюсь ложиться спать и включу охранную систему, как только вы уйдете.

— Нет, не могу. Видите ли, вы так и не сказали, чего вы не ожидали увидеть во мне.

— Вы более надоедливый, чем, по моему мнению, может быть частный детектив.

— Более надоедливый, чем Хоффман?

— Гораздо более надоедливый, чем Хоффман.

— Вот как? Вы только и можете сказать, что я надоедливый. А я наговорил вам столько приятных вещей.

— У вас есть подшивка документов обо мне. А у меня нет. — Она немного помолчала, потом добавила: — Ну какие у вас достоинства, бросающиеся в глаза… Вы умеете обращаться с детьми. И у вас достаточно терпения.

— Аманда и Бобби переживают тяжелые времена. Я всячески стараюсь отвлечь их от этого. Сестре моей тоже сейчас приходится несладко. Впрочем, я уверен, что уход ее мужа — это положительный момент.

— Хотите поговорить об этом? — спросила Паркер.

— Тут нечего сказать. Она вышла замуж не за того парня и страдала, но старалась сохранить брак ради детей. Но в конце концов он стал слишком часто обманывать ее, и она ушла.

— И вы живете с ней.

— Только пока она все не уладит. Муж не против развода, но не желает ей ничего отдавать из вещей. Именно об этом сестра и говорила с ним в арбитражном суде, они старались определить, кто и что получит.

— Надеюсь, все прошло хорошо.

— Ее адвокат был настроен оптимистично. Она не хочет оказывать давление на своего бывшего мужа, но он обязан помочь поставить детей на ноги — это справедливо.

— Но даже если он не станет этого делать, у них есть вы. Видите, я знаю немного о вас, даже и без подшивки.

— Я бы мог больше вам о себе рассказать, — заметил он, придвигаясь к ней ближе.

Близко.

Но, слава богу, не слишком.

Паркер понимала, что это сумасшествие. Она испытывала странное искушение — такого с ней не случалось очень давно! — броситься в его объятия.

Но опыт прежних лет многому научил ее, и она сумела сдержать себя.

— Сейчас уже поздно. Думаю, вам пора уходить.

— Но…

— Доброй ночи, Джейс, — попрощалась она, прервав всякие возражения.

Он попятился к выходу.

— Доброй ночи, Паркер!

— И не звоните мне и не будите меня завтра. Мне нужно в семь часов открыть кафе.

— Я подъеду и подвезу вас.

— Это всего несколько кварталов.

— Но я все равно поеду в ту сторону, поэтому вы вполне можете принять мое предложение.

— Прекрасно. Будьте здесь в шесть тридцать.

— Шесть тридцать. Тогда до встречи. Спокойной ночи, принцесса.

То, как он произнес слово «принцесса», на этот раз не разозлило ее. В его устах это был не титул, а скорее проявление нежности. Тихо и трогательно и, как показалось Паркер, с легким оттенком страсти. Последнее ей скорее всего лишь показалось.

— Спокойной ночи, Джейс, — прошептала она в ответ.

Когда он спускался по лестнице, ей хотелось позвать его обратно, хотелось побыть с ним хоть немного подольше.