Онлайн книга «Неплохо для покойника!»
|
— Ну да ладно, — тихо вымолвила я, выходя на улицу. — Какая-никакая, но зацепка. Это все же лучше, чем ничего. Перехватив по дороге пару бутербродов и запив их холодным кофе, я пошла блуждать переулками Замоскворецкого микрорайона в поисках покосившейся хибары моего друга. Хибара стояла на месте, но никаких следов ее обитаемости не было и в помине. — Мишка! — крикнула я, останавливаясь у железной ограды. — Ты дома? Ответом мне было злобное рычание шелудивого пса. Тот скалил желтые клыки, улегшись на стареньком клетчатом платке у крыльца, и совершенно не проявлял никаких признаков гостеприимства. Порывшись в сумке, я достала остатки бутерброда и решительно рванула на себя калитку. Половинка сосиски и булочка мгновенно исчезли в пасти ненасытной дворняжки, поумерив ее озлобленность больше чем наполовину. — Ну и где твой хозяин? — осмелилась я почесать его за ухом. — Если, конечно, он таковым является… Представить себе Мишку, который был для меня воплощением неорганизованности и безответственности, в роли хозяина какой-либо живности было выше моих сил. Пес уткнулся мне в ладони влажным носом и жалобно заскулил. — Идем в дом, посмотрим, — предложила я и взяла его за ошейник. Пес заскулил еще громче и засеменил за мной следом. Скажу честно, этот его скулеж порядком действовал мне на нервы, которым за последний год и так досталось крепко. — Идем, идем, не бойся, — приободрила я дворнягу и почти силой втащила в темные сенцы. — Если этого разгильдяя нет дома, мы оставим ему записку… Я рванула дверь в дом, который состоял из темной кухоньки и единственной комнаты с одним окном, и ноги мои будто приросли к поду. Михаил лежал поперек дивана, уткнувшись лицом в груду тряпья, которое, очевидно, служило ему постельным бельем. — М-ми-иша! — сипло выдавила я, делая робкий шажок по направлению к дивану. — Что с тобой?! Ответом мне была тишина. Мысли в голове хаотично завертелись, крутясь вокруг одного страшного и холодного слова — смерть! — Мишка! — заорала я, пытаясь справиться с охватившим меня ужасом. — Очнись же наконец! Но он не шевелился. Стараясь не слушать стук своего сердца, я подлетела к дивану и резко повернула Михаила на спину. И почти тут же комнату огласил его богатырский храп. Не помня себя от только что пережитого волнения и облегчения, волной нахлынувшего на меня, я принялась стегать его по щекам, не забывая при этом приговаривать: — Опять нажрался, поросенок? Я тебе деньги на что давала? Мишка безвольно мотал головой, пытаясь что-то пробормотать сквозь плотно стиснутые зубы. Наконец у него это получилось, и он с чувством выдохнул, обдав меня стойким запахом перегара: — Аннушка, душа моя! Ты так меня выручила! А вот этого ему говорить не стоило. Скрипнув зубами, я бегом вернулась в сенцы, схватила ведро воды и выплеснула его содержимое прямо на наглую физиономию моего приятеля. — Мерзавец! — с чувством выдала я, присовокупив к этому еще пару словечек из лексикона Антонины. — Анька! Ты чего?! С ума сошла, что ли?! — Мишка подскочил словно ужаленный и вытаращил мутные глаза, пытаясь сфокусировать на мне взгляд, а сознание — на происходящем. — В натуре, с ума сошла! Признаюсь, мое поведение не было корректным по отношению к нему, но оставить безнаказанным очередной его свинский поступок я тоже не могла. Мишке порядком досталось: я мутузила его, шлепала по щекам, трепала за воротник джинсовки, разражаясь при этом гневной тирадой. Поначалу попытавшись еще возмущаться, он затем как-то сразу сник и почти безвольно стал принимать на свою голову мои тумаки. — Да, я был не прав! — виновато шмыгнул он носом, когда я выдохлась и плюхнулась на табуретку посередине комнаты. — Я немного выпил… — Немного?! — повысила я голос. — Немного больше нормы, — быстро поправился он и, подняв на меня голову, вдруг неожиданно заулыбался: — А ты знаешь, Ань, ради того, чтобы видеть тебя такой, я готов напиваться хоть каждый день. — Ты не особенно радуйся-то, — предостерегла я его, но любопытство все же взыграло, и я спросила: — Какой — такой? — Такой живой, импульсивной, темпераментной, — принялся загибать он пальцы. — Скажу честно, такой я вижу тебя впервые! — Ну и как? — Такой ты и должна быть! Не замороженной, сухой и чопорной, а именно такой! — изрек мой дружок и неожиданно попросил: — Ань, плесни водички. Только не на голову! Я принесла ему ковш воды и, отдав в руки, наблюдала, с какой жадностью Мишка припал к его краю. — Ну надо же! Вроде как век не пил! — подивилась я неуемной жажде приятеля. — Да! Вкусно. Спасибо! — Он отставил ковшик в сторону и внимательно на меня посмотрел: — А ты чего приперлась-то? Мы же договорились, что встретимся тогда, когда возникнет необходимость. — А она как раз и возникла, — прозвучал мой ответ, и не без ехидства было добавлено: — А у тебя, полагаю, эта самая необходимость возникла бы нескоро… Уколов его в очередной раз, я выложила на колени магнитофон и продемонстрировала ему запись, которую с таким вниманием до этого слушала Валентина. Но, в отличие от нее, Михаил прослушал все до конца. Более того, он несколько раз просил перематывать ее обратно и вновь настороженно вслушивался в ничего не значащие фразы. Когда же, потеряв терпение, я отключила магнитофон и, сунув его обратно в сумку, сердито уставилась на Мишку, тот неожиданно свел брови и сурово спросил: — Где ты его взяла? — Чего? — опешила я от неожиданности. — Магнитофон. Такая техника в магазине не продается… — Ты чего, Мишка? Всю память пропил? — захлопала я ресницами. — Это же ты его мне подарил! Еще когда в своей фирме трудился! А я его немного усовершенствовала, спрятав в сердцевину книги… — Может быть, но я что-то не помню. Но не это сейчас важно… — А что? Михаил пригладил растрепанные волосы, заправил рубашку под ремень брюк и разразился такой гневной тирадой, что я от неожиданности потеряла дар речи. По его рассуждениям выходило, что я по меньшей мере достойна сурового порицания, ну а по большей — по мне плачет тюрьма… — Ты это.., того! — покрутила я пальчиком у виска. — Говори, да не заговаривайся! — Анька! — совершенно серьезно начал Мишка. — Мне ни черта это не нравится! —Ты судья! И все твои действия должны быть правомерными и не противоречить нашему российскому законодательству! — Ну, и что дальше? — прервала я его напыщенную речь. — Я уже сегодня слышала, что я являюсь олицетворением и так далее… Нового мне что-нибудь выдай… |