Онлайн книга «Ледокол»
|
Если погода была теплой, папа шел к ларьку и покупал две кружки пива. Мама выпивала половинку, потому как была к пиву равнодушна, а папе доставалось полторы. Для Андрея он приносил маленькую кружечку кваса, и все семейство, блаженствуя, неспешно утоляло жажду. Андрей не знал вкуса пива и всегда полагал, что он и родители пьют одно и то же. Иногда в ларьке не оказывалось пива, и папа без особого удовольствия пил квас. А однажды не оказалось кваса, и Андрею ничего не принесли. Ему, конечно же, стало обидно — взрослые-топили! — Оно горькое, ты такое не будешь, — ласково сказала мама. Но объяснение не устроило, он едва не плакал от возмущения. Тогда папа не выдержал и дал попробовать из своей кружки. Ощущения показались странными. Ожидалось нечто хлебное и кисло-сладкое, как в привычном квасе. Но вкус поразил новизной. Горечь не была настолько резкой, чтоб шестилетний ребенок тут же выплюнул пробу. Зеленые яблоки в садах ближайшего совхоза были погорчее. И запах… Андрей на всю жизнь запомнил запах того настоящего отцовского пива. Сейчас такого не было. В тот день один глоток его успокоил. А на следующей неделе он выдвинул ультиматум: — Не хочу квас! Мне глоток того же, что у вас. Отец на секунду задумался, кивнул и дал отхлебнуть из кружки. С тех пор ритуал после бани изменился: кваса больше не брали, а малец делал маленький глоток взрослого напитка — больше он и не хотел. Когда Андрей учился в старших классах школы, папа стал приносить ему маленькую кружку пива. В день совершеннолетия разрешил выпить большую, но сыну в таком количестве пиво не нравилось. Потом пиво испортилось, баня совсем обветшала. Родители по-прежнему жили в той же служебной квартирке, а Андрей, став курсантом училища, появлялся дома все реже… «Мама… — прошептал он, поглаживая подушечкой пальца ее милое лицо. — Ты всегда была жизнерадостной, улыбчивой и оптимистичной. Заботливой, терпеливой и работящей…» Она действительно многое успевала: и работать в трамвайном депо, и содержать в идеальной чистоте квартиру, и обрабатывать небольшой участок земли, выделенный ей профкомом. Она ушла, когда ей не было и 40 — скрутила одна из проклятых женских болячек. Помыкалась по больницам; поплакала, прощаясь с близкими. И тихо ушла в одну из январских ночей. «Папа… — улыбнулся капитан, вглядываясь в его спокойное доброе лицо. — Ты никогда не унывал. Даже когда тебе в сотый раз отказали в поликлинике и не выдали справку для найма матросом на судно…» Да, его отец всю жизнь мечтал стать матросом и ходить в море. Не получилось. Вместо этого он 36 лет проработал фрезеровщиком на Адмиралтейских верфях. Строил суда и провожал их на торжественных спусках на воду. А еще незаметно вздыхал, вспоминая о своей несбывшейся мечте, и постоянно читал книги о походах и флотской службе. Потом внезапно заболел и тихо скончался в кардиологическом отделении Ленинградской областной клинической больницы. Андрей находился в трех тысячах миль от родных берегов и не смог обнять его в последние минуты жизни, не смог проводить в последний путь… * * * Когда в замке звякнул ключ, а дверь бесшумно открылась, Петров здорово удивился: кого это принесло посреди ночи? Подправив лежащий на столе фонарь, онувидел стоявших на пороге Зорькина и двух матросов. — Андрей Николаевич, судно наше! — запыхавшись, доложил радист. — Вы свободны. Судно может продолжить движение. Вас ждут на мостике. Переварив информацию, смещенный с должности капитан не спешил вставать с кровати. — «Наше» — это чье? — осторожно уточнил он. — В смысле — ваше. Ну и наше, — воодушевленно говорил Зорькин. — В общем, всех, кроме Севченко. Мы его арестовали. Андрей вскинул левую бровь. — Зачем? Опешив от простого на первый взгляд вопроса, радист растерянно переглянулся с матросами. * * * Этой ночью в рулевой рубке нес вахту Банник. Вдоволь напившись чаю и давно перечитав все журналы, он отыскал на полке кубик Рубика и, сидя в кресле, увлеченно скрипел его гранями. Кубик был почти собран — оставалось доделать две стороны. — Заразная, гадина, — беззлобно ворчал второй помощник. — Шо же с тобой делать-то?.. Он повернул одну из граней и осмотрел игрушку со всех сторон. Затем передумал и вернул ее на прежнее место. Покрутив головоломку, прикинул один вариант, другой, третий… Затем решительно крутанул плоскости и… в восхищении замер. Все стороны кубика были собраны. — Вот это я дал, — не веря собственным глазам, прошептал он. — Это как же у меня вышло?.. Открыв дверцу, в рулевую рубку вошли Цимбалистый, Тихонов, Еремеев и несколько полярников. Банник пребывал в эйфории и даже не понял, что этой делегации здесь нужно в столь ранний час. — О, видали?! — смеясь, показал он кубик. — Как с магазина! Цимбалистый что-то промычал Еремееву. Поколебавшись, тот сказал: — Товарищ Банник, свяжитесь с машинным — пусть готовятся к ходовой вахте. Второй помощник с недоверием оглядел странную компанию. В сознании промелькнула нехорошая догадка. — Это шо, капитан приказал? — подозрительно прищурился он. — Вы не обязаны это знать, — отрезал Тихонов. — Для вас достаточно команды старшего помощника. — А-а… Так я с детства до жути любознательный. Почувствовав, что обстановка накаляется, Цимбалистый подтолкнул Еремеева к переговорному. Тот испуганно оглянулся, но приказ выполнил. — Машинное, говорит старший помощник, — нажав соответствующую клавишу на пульте, сказал он в микрофон. Вахтенный ответил через пару секунд: — Машинное на связи. — Вызывайте людей для смены на ходовую. И готовьте главные двигатели. — Понял. А чего там наверху? — Будем освобождать полынью и двигаться вперед. — О как! — буркнул Банник, откладывая в сторону кубик. Чтобы старый моряк не помешал планам, Тихонов шагнул вперед и встал перед ним. Оба несколько секунд неприязненно глядели друг надруга… * * * Спустя пять минут Черногорцев быстро шел по коридору, на ходу застегивая форменную куртку. — Наконец-то разродились, — довольно бормотал он, никак не попадая пуговицей в петельку. — Слава богу… А то уже тошно плыть по течению… Ворвавшись в машинное, он прямиком направился к своему «трону» перед панелью управления. Вахтенный матрос крикнул от молотивших на малых оборотах дизелей: — Первый и второй запустил! Порядок! |