Книга Приятные мелочи, страница 10 – Трейси Келлехер

— Генри, патрульный полицейский, говорит, что звонок поступил около пятнадцати минут назад. Кто разбил витрину — неизвестно. Все двери закрыты, а через окно рассмотреть что-либо трудно. Генри ждал владельца, чтобы войти внутрь.

— Хорошо, давайте посмотрим, что там происходит. — Ева потянулась за сумкой и достала ключи. Открыв дверь, она хотела войти, но Картер предостерегающе поднял руку.

— Стойте здесь. Мы с Генри войдем первыми.

— Послушайте, — насупилась Ева, — это просто разбитая витрина. Сомневаюсь, что кто-нибудь остался внутри и поднялся наверх, чтобы распить бутылочку вина.

— Если они побывали наверху, то это очень скверно.

Ева хотела было запротестовать, но, увидев, как напряглись его скулы, остановилась. Как офицер он прав.

— Хорошо, только будьте благоразумны. — Она протянула ему ключи. — Система сигнализации — на стене около кассового аппарата. Нажмите код, чтобы отключить ее. — Она быстро назвала комбинацию цифр.

Ева вытащила из сумки очки, нацепила их на нос и уставилась на витрину. Дыра зияла в самом центре, и от нее лучами расходились трещины. Осколки валялись на тротуаре и вокруг манекена — того самого, на котором раньше красовались красные трусики-шортики. Нет, это определенно какой-то безумный фарс! Красный кружевной бюстгальтер был, как всегда, на месте.

Ева покачала головой и призвала на помощь все свое чувство юмора. Иначе она просто сойдет с ума.

Сигнализация отключилась, и в магазине вспыхнул свет. К Еве подошел полицейский.

— Картер говорит, что вы можете войти, только ничего нельзя трогать.

Ева вошла внутрь и направилась прямо к витрине.

— Не трогайте ничего, — крикнул Картер.

— Генри меня уже предупредил.

— Я только что разговаривал с вашим арендодателем Бернардом Полком. Он пришлет парня из страховой компании завтра утром.

— Я могла бы сделать это сама. — Ева подошла к Морану.

— Да, но за свою бдительность я зарабатываю на пирожные. У меня есть свои подходы к людям.

— Мне ли не знать. — Ева поправила очки на носу и внимательно осмотрела конторку и кассовый аппарат.

— Видимо, к кассе никто не прикасался, — сказал Картер. — Впрочем, вы, вероятно, хотите проверить.

— Я не храню там выручку.

— На первый взгляд что-нибудь пропало?

Ева махнула рукой в направлении витрины.

— После того как ваш человек поработал здесь, мы надели на манекен другой комплект. Вы умеете считать? Теперь исчезли уже четыре пары.

— Никто не признается, что находился внутри магазина, когда это произошло. Впрочем, я послал Генри пройтись по ближайшим домам и расспросить соседей.

— Витрина выглядит так, словно по ней ударили бейсбольной битой. — Ева подумала о старой женщине, раскритиковавшей ее магазин, и повернулась к Картеру.

— Да, я тоже подумал о ней. Если вы ее где-нибудь увидите, не вступайте в разговоры, просто свяжитесь со мной. Хорошо?

— Хорошо. — Голос девушки звучал взволнованно.

— Послушайте, не стоит так расстраиваться. Вы испугались?

— Нет, конечно, нет.

— На вашем месте любой струсил бы.

Да, она испугана, но не собирается в этом признаваться. Последний раз Ева показала свой страх, когда однажды вечером раздался телефонный звонок и ей сообщили, что возвращавшиеся с вечеринки родители погибли в автомобильной катастрофе. Ей едва исполнился двадцать один год. Ева стояла в немом оцепенении, а четыре младших брата смотрели на нее, ища поддержки и утешения.

Затем несколько дней она ждала, что кто-нибудь придет на помощь. Желательно рыцарь на белом коне без материальных проблем.

На похороны приехали все родственники, включая самых дальних, а затем так же быстро исчезли. Ее уже считали взрослой, а братьям было семнадцать, пятнадцать, близнецам — по четырнадцать лет.

И она сделала то, что должна была сделать. Оставила учебу в колледже, перестала посещать по пятницам местные бары со своими подружками по университетскому клубу, переехала из общежития домой, нашла работу в конторе при фабрике, скучную и нудную до зубовного скрежета, но обеспечивавшую медицинское обслуживание и посредственного дантиста. Затем Ева стала бухгалтером и перешла в управление сетью магазинов, что принесло ей скидку в пятнадцать процентов на покупку одежды и более квалифицированного дантиста. В то же время она кормила, обувала и одевала всех четверых братьев, пока они заканчивали колледж и поступали в университеты.

С той поры прошло девять лет. И теперь, когда ее жизнь принадлежала только ей, Ева тем более отказывалась бояться. Она вздохнула и обратилась к Картеру:

— Скажем так, мне очень неприятно. И если вопросов больше нет, то я лучше поищу что-нибудь, чем можно завесить витрину.

— В этом нет необходимости. Я уже сделал один звонок.

— Что?! Вы уговорили Полка приехать сюда сейчас и починить окно? Не могу поверить. Этот человек черств.

— Даже и не думал просить его. Бернард Полк становится щедрым, только когда его имя попадает в газеты. — Картер презирал такой тип людей. — Нет, я позвонил другу и попросил привезти мне инструменты и какой-нибудь материал, чтобы привести витрину в порядок хотя бы на время.

— Если вы рассчитываете на пирожные, то забудьте. Я имею в виду, что привыкла полагаться только на себя.

— Не сомневаюсь в этом. Хотя в данном случае можно принять маленькую помощь от постороннего. — Картер направился к двери.

— Очень мило с вашей стороны, — Ева пошла за ним, — но, действительно…

Картер внезапно остановился, и Ева, налетев на его спину и потеряв равновесие, начала падать. Впрочем, в одной вещи она была уверена — Картер успеет подхватить ее и предотвратит падение.

Так и вышло. Он ловко поймал ее за талию. Их балансирование походило на танго на проволоке.

Ева заметила как глаза Картера начинают темнеть, становиться таинственно-зелеными — такими, какими она их видела перед поцелуем.

Неужели это последствия происшествия? Эмоции, охватившие ее, были сильнее простого вожделения. В душе Ева ругала себя: с таким мужчиной необходимо держать дистанцию.

Она неловко освободилась из его объятий.

— Знаете, вам нужно обзавестись стоп-сигналами, иначе у меня возникнут некоторые ассоциации. — Она даже думать не хотела о своих желаниях.

Картер и с места не двинулся.

— Те самые, которые уже возникали и у вас, и у меня?

— Знаете, сейчас не лучшее время для исследования закоулков души. Ева не желала ступать на опасную почву.

— А я и не говорю о душе.

У Евы запершило в горле, и она решила сменить тему: