Онлайн книга «Зов памяти»
|
– Это так? – спросил профессор. – Да, – кивнул Яр и спросил: – Ситер, а почему у вас и остальных нет анализаторов памяти? – Что ещё за анализатор? – удивлённо спросил Лёха. – И ещё раз, как ты назвал профессора? Осётр или свитер? – «Ситер» – это планетарное, то есть межконтинентальное обращение к человеку, когда не знаешь, с какого он материка, ну, что-то вроде «гражданин мира», – пояснил Яр и спросил: – Вы с какого континента? – Допустим, Евразия, – ответил профессор. – Почему – допустим? – удивился Яр. – Вы не знаете точно, с какого вы континента? – Знаю, – улыбнулся Кирилл Андреевич. – Но… – Вы не ответили на мой вопрос, – перебил новичок, – почему у вас отсутствуют анализаторы памяти? Я сообщу о вас в Высший совет. – Ещё один! Откуда вы берётесь? – хмыкнул Лёха. – Тот в компетентные органы собрался заявлять, этот в какой-то верховный совет. Ты чего, хлопак? – Не в верховный, а в Высший совет! – поправил Яр. – Если в вашей голове нет анализатора памяти, это уголовно наказуемое деяние. Это немыслимо, это недопустимо, это… – Братан, остановись, – Лёха похлопал новичка по плечу, – хватит причитать. «Немыслимо, недопустимо», – передразнил он Яра, – всё у нас мысленно, и всё у нас допустимо. Ты лучше скажи, в каком году ты уснул? Ты ведь тоже случайно тут придремал, правильно я понимаю? – Да, уснул, – подтвердил Яр. – Пока не могу разобраться, что произошло. – Ну вот, видишь? – рассмеялся Лёха. – Сам ещё не разобрался, а уже сообщать куда-то собрался. – Но… – Давай без этих «но», – не дал говорить Лёха, – ты так и не сказал, в каком году закемарил-то? – По какому летоисчислению вас утроит мой ответ? – спросил Яр. – Новая эра у нас, – пояснил профессор, – то есть от Рождества Христова. – Невероятно! – воскликнул парень и добавил: – Тогда, значит, в 3027. – В каком? – недоумённо и хором спросили Лёха и профессор. – В 3027 году, – повторил Яр и добавил: – Тридцать первый век. – Профессор, – язвительно произнёс Лёха, – а мы тут с тобой удивлялись, сколько Матвейка проспал… А он, оказывается, так просто прилёг отдохнуть… – А вы, я так понимаю, уснули ранее двадцать пятого века? – Я в 2015 году, – вздохнул профессор и кивнул в сторону коллег по несчастью, – есть ещё раньше. – Я тоже в 2015 году, – сказал Дима. – И я, – сказала Мария. – А я в 1997, – почему-то грустно сказал Лёха. – Слушайте, Яр, – сказал Голиков, – а почему вы только что сделали акцент на двадцать пятом веке? – С двадцать пятого века у нас началось новое летоисчисление. На земле была страшная катастрофа, наша планета едва не погибла, но нам удалось её сохранить. Высший совет решил, что наступила новейшая эра. – Любопытно, – покачал головой профессор, – надеюсь, вы нам расскажете всё, что произошло на земле, пока мы тут, как говорит наш коллега, «кемарили»? – Если это будет вам интересно, с удовольствием, – пожал плечами Яр. – Надеюсь, у вас больше нет к нам претензий по поводу отсутствия катализатора? – спросил Кирилл Андреевич. – Анализатора, – поправил Яр. – Нет, вопрос исчерпан. Но теперь проблема у меня. – Что ещё? – хором спросили Лёха, Мария и Голиков. – У меня нет связи с «паснетом». – Это ещё что такое? – спросил Кирилл Андреевич. – Это как в древности Интернет, только раньше можно было перемещать информацию, а теперь… – Во как! – перебив, воскликнул Лёха. – Никогда не думал, что меня живьём в древние люди запишут. – Прощу прощения, – сказал Яр, – я не хотел вас обидеть. – Да какие обиды, братан, шучу я, – рассмеялся Алексей. – М-да! – вздохнул профессор и добавил: – Я тоже никогда не думал, что человек может прожить более тысячи лет. – Товарищ, а вы можете объяснить, что с нами происходит? – неожиданно спросил Трухин у новичка. – Могу; я, кажется, понимаю, что произошло и со мной, и с вами, – сказал Яр. – Но мне необходимо немного подумать. У меня нет связи. Это очень плохо. – Да у нас ни у кого нет связи. Все мобилы сдохли! – сказал Алексей. – Что «сдохли»? – спросил Яр. – Телефоны, в смысле, – пояснил Лёха. – А у тебя, кстати, есть телефон? – Нет, – улыбнулся Яр. – Телефонов на земле нет уже давно, лет пятьсот. – А как же вы разговариваете? – удивился Москворецкий. – Через анализатор памяти, – Яр постучал себя по лбу. – Подключаюсь к глобальной системе «паснет» и говорю с теми, кто пожелал мне ответить. – Запутал ты меня совсем! Слушай, – Лёха решил сменить тему, – а что это за имя у тебя, Яр? – Ярослав, – улыбнулся парень. – У нас так принято обращаться, по первым двум буквам. – Если меня зовут Лёха, значит, я Лё? – сделал вывод Москворецкий. – Да, – кивнул Яр, – но в каталоге такого имени нет. – Что ещё за каталог? – удивлённо спросил Лёха. – Каталог имён нашего континента, – ответил Яр. – Как всё у вас мудрёно. А Алексей есть? – Да, это общеизвестное имя. – Значит, я и Лё, и Ал? Правильно? – Второе предпочтительнее, – сказал Яр. – Псевдонимы запрещены. – Это ещё почему? – удивлённо спросил Лёха. – Кому они помешали? – Слишком много на Земле было совершено зла под псевдонимами, – ответил Яр, – а потому Высший совет их просто запретил. Да и, к тому же, они стали совершенно бессмысленными после открытия Закона о всемирной Памяти. – У меня что-то голова разболелась, – сказал Лё-Ал. – Всё как-то смешалось, нужно передохнуть. Только вот проблема: а чем ужинать-то будем. А? Народ! Все молчали, отозвался лишь Матвейка: – Может, рыбки уловить? – А на что ты её улавливать будешь? – язвительно спросил Лёха и рассмеялся. – Если рыба в реке есть, барин, можно и палкой, – не смутился Матвейка. – Ты это, мужик, – сказал Алексей, – прекращай нас тут баринами погонять, мы все тут равны. Одна беда на всех. – Понял, ваше благородие. – Ну, вот, вы гляньте на него, я ему про Ерёму, а он мне про Фому. Ну, какое я тебе «благородие»? – Прости, барин, неграмотный я. Как надо-то? – Лёха я! Понимаешь, Алексеем меня кличут. Вот так и называй. Понял? Не барин, не благородие… |