Онлайн книга «Дар Афродиты»
|
Увы, но на следователя сие поведение не подействовало должным образом, он продолжал задавать весьма неприличные вопросы. — Итак, сударыня, вы утверждаете, что не знаете человека, напавшего на Дмитрия Федоровича? — Нет, не знаю! — Наташа не справлялась с эмоциями, они захлестнули ее. — Но Ко… — невольно она чуть не назвала имени своего возлюбленного. — Поверьте, он только защищался! — Ах, вот как! Этот таинственный «Ко», говорите вы, защищался… Так-с. «Ко»… Это может быть: Коленька, Костенька… Круг подозреваемых сужается. Просто прекрасно! Наташа поняла, что совершила оплошность и чуть не заплакала от обиды. Она с надеждой посмотрела на маменьку, но та сидела, словно в рот воды набрала. Неожиданно раздался дикий крик и топот: — Нашли, барин! Нашли! В гостиную влетел Пантелемон, вытянув перед собой руку, в ней явно что-то было. — Што там? — поинтересовался Дмитрий Федорович, шепелявя, так как отек распространился и на верхнюю губу. — Покажите! — приказал следователь. Пантелемон протянул ему свою огромную лапу и разжал. Перед взором Звягинцева предстала медная пуговица, явно от военного мундира. Он взял ее и внимательно рассмотрел. — Ага, вот и первая улика! Наташа замерла, словно боясь услышать имя своего рыцаря, правда, так бесславно покинувшего поле боя. — Что это? — спросила Мария Ивановна. — Это пуговица от мундира, — пояснил Звягинцев. — И сдается мне — от гусарского. У Наташи все похолодело внутри, она почувствовала, что теряет сознание. — Прекрасно… — прошамкал Дмитрий Федорович. — Думаю, сударь, што вам, как профессионалу своего дела, не составит труда найти сего супостата. — Конечно. Гусарских полков под Калугой не так уж и много. Устроим дознание, и дело будет закрыто. И пойдет этот шустрый малый в арестантские роты. От последних слов Наташа чуть не лишилась чувств. * * * Петр Петрович Звягинцев остался доволен первыми результатами расследования. По крайней мере, появилась ниточка, за которую он может потянуть, а там, глядишь, и весь клубок-то и распутается. Не успела Глаша увести почти лишившуюся чувств Наталью Дмитриевну, как в гостиную вошел сам граф Астафьев, занимавшийся тем, что еще с одним отрядом из пяти человек на всякий случай прочесывал окрестности. Но, увы, результатов — никаких. Когда граф увидел своего друга, он прямо-таки и осел на стул. — Господи, Дмитрий Федорович! Ну, как вы себя чувствуете? — Спасибо, отвратительно… Глаз болит, говорить больно, голова кружится… — Вам бы полежать, дорогой мой… — посоветовал граф. — Какой уж там — полежать! На том свете все полежим! — воскликнул Дмитрий Федорович и чуть не расплакался от боли, пронзившей лицо. — Дмитрий, умоляю, — вмешалась Мария Ивановна. — Идемте в спальню, я уложу вас… — Нет… Павел Юрьевич, я в ушасном моральном состоянии. Што ше теперь? — продолжал шепелявить отец семейства. — Вы откатитесь от моей дочери? — Кто вам сказал? Я и не собирался этого делать! — воскликнул граф. — Какой-то негодяй заманил невинную девушку в лес, она, безусловно, сопротивлялась, защищая свою честь. — Граф излагал свое видение происшедшего. У Дмитрия Федоровича буквально отлегло от сердца. — Тогда завтра свадьба! Мария Ивановна и его сиятельство переглянулись. — Помилуйте, Дмитрий Федорович, — начал граф, — вы сами-то — в таком виде! На свадьбу соберется все калужское общество. И как вы предстанете перед гостями? Надо подождать, хотя бы пару недель. А покуда все подготовим для церемонии венчания и праздника, и господин Звягинцев изловит мерзавца. — Точно так-с, — подтвердил следователь, пивший чай. — Ну вот, все и образуется. А невесту мою, Наталью Дмитриевну, надобно закрыть в спальне и не выпускать. Кто знает, что у этого разбойника на уме… — Павел Юрьевич, я могу попросить вас об одолжении? — робко начала Мария Ивановна. — Конечно, сударыня, ведь мы почти родственники! — Прошу вас, поговорите с Наташей… Объявите ей, что все остается по-прежнему и свадьба состоится через две недели. Думаю, она весьма расстроена происшедшим и мучается сейчас… — Несомненно, Мария Ивановна, несомненно! Граф встал из-за стола и направился по лестнице на второй этаж в комнату «невесты». * * * Наташенька действительно мучилась, но по другому поводу. Она переживала за поручика Корнеева. — Глаша, умоляю тебя о помощи! Горничная растерялась, ее воспаленное воображение нарисовало страшную картину, будто бы Пантелемон порет ее при всех домочадцах солеными розгами, да прямо по голому заду. Глашу передернуло. — Не-е-е… — протянула она. — Боюсь я… — Чего же? Того, что тебя высекут? Глаша кивнула. — И того, что на скотный двор отправят тоже. — Так никто и не узнает! А я тебе дам что-нибудь из своих украшений. — Нет, Наталья Дмитриевна, не надо. А барин увидит, чего я ему скажу? — Да, действительно… Тогда… Тогда, если я выйду за поручика замуж, заберу тебя с собой и сделаю экономкой! А? Должность экономки показалась Глаше заманчивой, но все равно — уж больно боязно помогать молодой барыне. — Вы, Наталья Дмитриевна, сначала за гусара своего замуж выйдите, а потом уж обещайте. — А как же я за него выйду, коли ты мне, Глаша, не поможешь? Так что это в наших с тобой интересах. — Ох, Наталья Дмитриевна, уж умеете вы «зубы заговаривать» … Глаша почти сдалась. — Ну, Глаша, решайся! Горничная мялась и, наконец, сказала: — Ну, будь по-вашему… — Я напишу Константину записку, а ты отправишься прямо к нему в полк и передашь ее. — Господи Иисусе! Наталья Дмитриевна, так я думала письмецо-то ваше в дупло, как обычно, положить! А в такую даль я не поеду! — решительно заявила горничная. — И даже не просите меня. Все дороги охраняют казаки, меня схватят да к следователю на допрос! Наташа понимала, что все доводы горничной правильные. — Так что мне делать? Ждать свадьбы с графом? — воскликнула Наташа в отчаянье. — Да остается только ждать, Наталья Дмитриевна. Если поручик вас любит, то придет. — Его тут же схватят! Наташа представила, как ее Костеньку скрутили и отправили в арестантские роты. |