Онлайн книга «Дар Афродиты»
|
— Нет, барин мне приказывал подле вас спать каждую ночь. Так что я остаюсь… Наташа фыркнула. — Никакого покоя! Тогда расскажи мне что-нибудь… Глаша улеглась на кушетке и прикрылась одеялом. — Чего рассказать-то? — Ну, как ты с кузнецом Федотом любишься. Глаша смутилась. — Нет, Наталья Дмитриевна, не могу я об этом с вами говорить. Что барин скажет? — Ничего. Откуда он узнает, о чем мы с тобой разговариваем. Говори, Глаша, я хочу знать, как вы с ним… * * * Константин Корнеев и Денис Краснопольский, одетые во все черное, почти достигли имения Погремцовка. Они свернули с дороги, дабы не наткнуться на охрану и, соблюдая предосторожности, начали передвигаться по лесной тропе. За лесом раскинулись поля, а затем и сады господина Погремцова. Поэтому молодые люди спешились, привязали лошадей к дереву и под покровом ночи, покуда луна была скрыта облаками, прокрались к дому. Окна усадьбы были освещены: Константин старался разглядеть второй этаж, где должна располагаться спальня Натальи. На втором этаже светилось два окна: в одном из них постоянно появлялась стройная фигура. — Это Наташа, — прошептал гусар и, сделав знак сообщнику, направился прямо к дому. Но возникал вопрос: как забраться на второй этаж, может быть, найти лестницу? Константин огляделся, времени терять не хотелось, и он попробовал взобраться по дикому винограду, вьющемуся по стене дома. Но, увы, он потерпел неудачу. Понимая, что без лестницы не обойтись, Константин направился к хозяйственным пристройкам. И — о удача! Лестница стояла прямо на видном месте, видимо, днем на сарае чинили кровлю. Через миг влюбленный гусар взбирался по лестнице в комнату своей возлюбленной. * * * Глаша рассказывала Наталье Дмитриевне о своих отношениях с кузнецом, стараясь опускать излишне интимные места. Но молодая барышня беспрестанно настаивала, чтобы горничная не скромничала, а поведала все как на духу. Глаша устала, ее глаза слипались, а тут еще и Наталью Дмитриевну пришлось развлекать. Она в очередной раз потянулась, зевнула, ее взгляд упал на окно. Из-за тонкой прозрачной занавески на нее смотрело страшное лицо. Глаша оторопела от ужаса, единственное, что она могла сделать — перекреститься. — Наталья Дмитр… — невольно заикаясь, начала горничная. — За окном кто-то есть. Не ровен час — леший. Надо звать Пантелемона. Наташа вскочила с кровати. — Не болтай вздор! Она заглянула в окно и… увидела Константина. — Боже мой! Глаша! Это он! Помоги отворить раму. Глаша возразила: — Беда будет, Наталья Дмитриевна! Чует мое сердце! — Будет, если мы быстро не пустим его внутрь… Черед минуту Константин был уже в спальне. — Наташа, любовь моя, — начал он робко, поглядывая на Глашу. — Поди вон! Стереги за дверью, если кто появится, дашь знать, — приказала молодая барыня своей горничной. — Душа моя! — Константин кинулся к Наташе. — Я схожу с ума от стыда и желания… Наташа обняла своего рыцаря. — Да, вы оставили меня и папеньку в очень деликатном положении. Теперь я сижу взаперти. Как вам удалось проникнуть сюда? Ведь усадьба охраняется? — Для влюбленного гусара нет ничего невозможного! Я пришел сказать, что мне искренне жаль, что все так получилось. И я не хочу, чтобы вы выходили за старика. — Поверьте, а уж как я не хочу… Константин ощутил запах и дыхание девушки, она прильнула к нему, и — о искушение! — страстно поцеловал. Едва, отдышавшись после поцелуя, Наташа прошептала: — Я хочу вас… Может, после этого папенька смягчится… Ему просто некуда будет деваться… Гусар ощутил прилив желания и, обняв Наташу, увлек ее на ложе… * * * Пантелемон, как обычно, приняв на грудь очередную рюмку водки и закусив ее луком и огурчиком, вышел из своей каморки на свежий воздух. Хозяин обязал его делать ночью обход и проверять посты. Правда, охранники, роль которых исполняли селяне, были, прямо скажем, никудышные — почти все заснули. Кучер не стал будить их, уж коли кто покажется подозрительный — он и сам справится. Итак, совершая обход вокруг барского дома, изрядно выпивший Пантелемон, наткнулся на лестницу. — Ах, лихоманка тя побери… Кровельщики, сукины дети… Он подхватил ее, отнес к сараю и продолжил обход. Неожиданно до его слуха донеслись обрывки фраз, явно доносившиеся из открытого окна на втором этаже. Кучер притаился: в скудных отблесках свечи явно просматривались две фигуры… — А, Наталья Дмитриевна с Глашкой… Неожиданно эти две фигуры обнялись… Кучер обомлел: желание изловить мерзавца и получить вознаграждение от барина было настолько велико, что он начал действовать опрометчиво и необдуманно. Пантелемон опрометью бросился в комнату Марии Ивановны. * * * Барыня, почитав на ночь книгу, задула свечу и, перекрестившись, попыталась заснуть. Но сон не шел, на душе было тревожно. Ее беспокоил Дмитрий Федорович: опухоль на лице спадала медленно, голова еще кружилось, да и сердце стало побаливать от эмоциональных переживаний, выпавших на его долю в последние дни. Только Мария Ивановна задремала, как сквозь сон почувствовала, будто дверь ее спальни открылась и кто-то вошел. Она открыла глаза: над ней склонилось взлохмаченное чудовище, отблеск дьявольского огня озарял его клыки… и почему-то пахло перегаром. Чудовище заговорило пропитым голосом Пантелемона: — Барыня! Мария Ивановна не на шутку испугалась, решив, что кучер и вовсе допился до чертей и пришел лишать ее жизни. Кучер нагнулся еще ниже, дабы хозяйка услышала его. — Барыня! Мария Ивановна ощутила, что ноги и руки у нее похолодели, волосы на голове зашевелились. — Что тебе, окаянный? — спросила она шепотом. — Убивать меня пришел? Кучер отпрянул. — Матушка-барыня, чаго с вами? Это я — Пантелемон, кучер ваш… Али не признали спросонья? Зачем мне убивать вас? Мария Ивановна пришла в себя: перегар, исходивший от Пантелемона, подействовал на нее не хуже нашатыря. — А почему тогда ты здесь? — Беда, чую я… В доме чужой и, кажись, у барышни в комнате… Барыня вскочила как ужаленная. — Что ж ты молчишь, болван! Буди барина! — но, немного подумав, добавила: — Нет, пусть спит, а то опять с сердцем плохо будет. Сами разберемся, главное — не спугнуть! |