Книга Война с демонами. Мертвые демоны (сборник), страница 27 – Питер Бретт

Внезапно ожили все метки, что находились перед постом. Они зажигались одна за другой по мере того, как просочившаяся магия скального демона активировала сеть. По стенам и балкам заплясали узоры.

Многие метки вскоре погасли, но Арлен чувствовал, что тепловые продолжают слабо греть, а световые, разбросанные по сети и помещению, распространили приглушенное, устойчивое свечение.

Окно атаковал другой подземник – воздушный демон, с криком спикировавший с небес. Сеть снова вспыхнула, и тепловые метки разогрелись, а световые разожглись ярче. Подземники прибывали, и через несколько минут в зале стало светлее, чем от дюжины ламп, и жарче, чем от ревущего пламенем очага.

– Поразительно, – сказал Арлен. – Я никогда не видел, чтобы метки так действовали.

– Граф Брайн не скупится на удобства для себя лично, – ответил Дерек.

Демон ударился в метки прямо перед носом смотрителя, и тот подскочил, а потом выругался и показал выползню непристойный жест.

– Они всегда ломятся в окно, – сообщил Дерек. – Одни и те же, каждую ночь. А я все жду, когда им надоест, но они ничему не учатся.

– Они тебя видят, вот и бесятся, – объяснил Арлен. – Подземники, конечно, пожирают тех, кого прикончили, но мне кажется, их питает само убийство – особенно людей. Коль скоро они знают, что ты находишься здесь, будут являться из ночи в ночь и испытывать метки, даже если какая-нибудь откажет лишь через сотню лет.

– Ночь, это неприятно.

– Нам и не должно быть приятно, пока господствует ночь. – Арлен глянул в окно. – Значит, на такой высоте встречаются только скальные и воздушные демоны?

– И снежные, – сказал Дерек. – Они восстают даже выше, где никогда не тает снег, но в бурю спускаются.

– Ты видел снежных демонов? – ошеломленно спросил Арлен.

– А как же, – ответил тот, но несколько сник под взглядом вестника. – Однажды, – уступил он. – По-моему.

– По-твоему?

– Окно запотело из-за тепловых меток, – признался Дерек.

Арлен вскинул брови, но Дерек только пожал плечами.

– Я не собираюсь впаривать тебе кабацкие байки. Может, видел, а может, и нет. Плевать. Я все равно не брошу рисовать метки. Жонглеры сказывают, что в свое время это нас и прикончило. Я буду рисовать их, даже если до скончания дней не встречу ни одного подобного подземника. И детям, и внукам накажу делать то же самое.

– Честное слово, – согласился Арлен. – Покажешь мне снежные метки?

– Ага, возьми вон там дощечку и мел. – Дерек показал пальцем.

Он выбил трубку. Арлен принес рисовальные принадлежности, вручил их Дереку и принялся жадно следить за его действиями.

Он с удивлением обнаружил, что основа запретной метки против снежных демонов представляет собой видоизмененную метку от демонов водных – штрихи сделали ее похожей на снежинку. Дерек продолжил рисовать, и Арлен, опытный метчик, быстро сообразил, как через сеть устремится энергия. Его рука сама выводила в журнале безукоризненные копии, снабжая их примечаниями.

Арлен успел вернуться на пуховую перину, когда Однорукий напал на его след и устремился к посту. Он ясно различил причитания и грохот, с которым тот обрушивался на метки. Пост надежно защищен, но великан исправно заряжал тепловые и световые метки, и помещение до того разогрелось и осветилось, что Арлен словно перенесся в Сырое Болото на полуденный солнцепек в безоблачный летний день. Он обливался потом, а со двора просачивался пар, нагонявший сырость. Дома ему придется дни напролет чистить доспехи от ржавчины.

Наконец, когда заснуть стало невозможно, он встал и до утра наносил на переносные круги снежные метки Дерека. Дерек, которому тоже не удалось заснуть, подготовил повозку к выезду. Едва солнце коснулось гор, Арлен тронулся в путь.

Как и предупреждал смотритель, подъем стал намного труднее. После недавнего зноя холод сперва показался приятным, но вскоре пробрал Арлена до костей, тем более – в отсыревших плаще и белье. Нагрудная пластина быстро покрылась инеем, и Арлен не мог вздохнуть полной грудью, сколько ни старался. Даже Утренний Ветер хрипел и задыхался. Они еле ползли и добрались до меченого столба запоздно, хотя идти пришлось всего несколько миль. Арлен не испытывал желания двигаться дальше.

На следующий день стало хуже. Легкие за ночь привыкли к высоте и начали раздуваться, но тропа забирала все выше.

– Надеюсь, там много золота и поход того стоил, – сказал Арлен Утреннему Ветру.

И немедленно пожалел об этом – не потому, что неправда, а из-за того, что простейший речевой акт ошпарил легкие.

Подъем продолжился, другого выхода не было. Арлен пригнул голову, стараясь не обращать внимания на режущий ветер и рыхлые сугробы, которые местами достигали колен. Колеи пропали, а с ними и тропа, хотя в указателях едва ли имелась нужда. Пройти можно только в одном направлении: с одной стороны – пропасть, с другой – голая скала.

К полудню все тело Арлена горело от нехватки воздуха, а бремя доспехов казалось невыносимым. Он бы и снял их, но побоялся, что если ради этого остановится, то больше не сдвинется с места.

«Здесь прошла куча народа, – напомнил он себе. – Чем ты хуже?»

На исходе дня, когда Арлен и Утренний Ветер находились при последнем издыхании, вдали показался небольшой горняцкий поселок. Брайнс-Голд представлял собой скопление недолговечных построек: одни – из древесины, другие – из промысловых отходов, земли и каменной крошки. Большинство зданий были убогими, с дублеными шкурами вместо дверей и пристройками, сооруженными из палаток, но в центре поселка стояла и доминировала над плато большая деревянная гостиница.

Людей было мало, все больше женщины и дети – мужчины, очевидно, трудились в забоях. Арлен облизал пересохшие, растрескавшиеся губы, приложил к ним рог вестника и выдал протяжную, чистую ноту. В горло словно вонзились ледяные ножи.

– Вестник! – крикнул мальчуган.

Мигом позже Арлена окружила детвора. Дети прыгали и спрашивали, что он им привез.

Арлен улыбнулся. Он и сам был такой, когда в Тиббетс-Брук наведывались вестники. А потому подготовился заранее и сейчас осыпал их сахарными конфетами, завернутыми в кукурузную шелуху, мелкими игрушками и головоломками. Их восторг окатил его горячей волной. Восхождение в гору показалось не таким уж мучением, и он обнаружил, что силы отчасти восстановились.

– Я тоже буду вестником! – заявил мальчуган, и Арлен, взъерошив его волосы, украдкой сунул ему лишнюю конфету.

– Вы прибыли на день раньше, – произнес кто-то.

Обернувшись, Арлен увидел человечка в добротной шерстяной куртке. Замшевые сапоги и перчатки были отделаны белым горностаевым мехом. Позади стояли два дюжих стража с небольшими кирками на поясах, похожими на оружие не меньше, чем на орудия. Человечек с искренней улыбкой шагнул вперед и протянул руку.