Онлайн книга «В связи с особыми обстоятельствами»
|
И.о. командира 396 стрелкового полка 135 стрелковой дивизии Майору Горбуненко В.А. РАПОРТ Докладываю вам, что сегодня 03.08.1941 г. в 03.46 утра, форсировав реку Ирша, на занимаемые полком позиции, из тыла немецко-фашистских войск вышла группа бойцов и командиров РККА в количестве 112 (ста двенадцати) человек. При этом ими было уничтожено передовое охранение противника в количестве шести солдат и ефрейтора, и захвачен один станковый пулемет. Двоих пленных немецких солдат бойцы переправили на нашу сторону. Вышедшими из тыла бойцами командовал старший лейтенант Ерихов П.В. – командир батареи 12 зенитно-артиллерийского дивизиона ПВО. Всего в составе группы старшего лейтенанта Ерихова насчитывается: Пять командиров РККА в званиях от лейтенанта до старшего лейтенанта; Сто три бойца различных родов войск; Четверо военнослужащих медсанчасти НКВД, вышедших вместе с бойцами группы из вражеского тыла. На вооружении группы имеются: Три станковых и шесть ручных пулеметов разных систем, в том числе – один станковый и три ручных – трофейные. Одиннадцать пистолетов-пулеметов (семь трофейных). Девяносто шесть винтовок и карабинов (восемнадцать трофейных немецких карабинов «Маузер»). Имеются боеприпасы к стрелковому оружию и некоторое количество ручных гранат. Четырнадцать бойцов и один командир – лейтенант Еремин А.С. имеют ранения и направлены в медсанбат. О выходе группы старшего лейтенанта Ерихова мною было направлено донесение в Особый отдел, однако, до настоящего времени, никто из его представителей так и не прибыл. Начальник штаба 396 стрелкового полка
капитан Сидельцев А.Р.
Однако особист все-таки появился – им оказался невысокий седоватый (несмотря на относительно молодой возраст) политрук. Осмотревшись на месте, он сходу взялся за командира вышедших бойцов. Пригласив его в землянку и выпроводив оттуда её обитателей, он уселся за стол и вытащил из своего планшета лист бумаги. – Присаживайтесь, товарищ старший лейтенант. Моя фамилия – Грызлов, и я представляю здесь органы госбезопасности. Как вы понимаете, у меня к вам имеются вопросы, на которые хотелось бы получить конкретные и исчерпывающие ответы. Ерихов пожал плечами, подтащил поближе к столу обрубок бревна, который здесь исполнял роль табурета и уселся на него. – Для начала, попрошу предъявить ваши документы! – произнес особист. – Пожалуйста, – зенитчик вытащил удостоверение личности, а из планшета достал и положил на стол какие-то бумаги. – Это приказ о занятии обороны моей батареей. Внимательно просмотрев все, политрук кивнул. – Итак, как явствует из предъявленных вами документов, вы и ваша батарея занимали позиции, согласно приказа начальника ПВО. – Совершенно верно, занимали и отражали все попытки авиации противника нанести удар по станции. Нами был подбит один вражеский самолет и один сбит. Об этом имеются пометки в предоставленных мною документах. Также там имеется удостоверение личности погибшего фашистского летчика. В боевом журнале сделаны соответствующие записи. – Кем сделаны записи? – Записи сделаны мною собственноручно. – Эти записи? – перевернул страницу боевого журнала особист. – Да, эти. – Как следует из журнала, вы также вели бой с танками и пехотой немцев. Чем это было вызвано? Немцы ворвались на станцию? – Да. То есть, нет – они не сразу ворвались! Батарея была передислоцирована по указанию заместителя начальника Особого отдела штаба армии старшего политрука Ждановича. Он предъявил мне свои полномочия и отдал соответствующий приказ. – Письменный приказ? – Вот он. Даже печать есть – всё, как положено! – ткнул рукой в документ зенитчик. – А кто дал вам приказ на отступление? Старший политрук? – Нет. Он уже погиб к этому времени. Обороной станции командовал капитан Ракутин – его Жданович назначил. Нам было приказано прикрыть отход эшелона с техникой и беженцами. – Удалось? – Да. Ушел этот эшелон и ещё один – тот, что ближе к вечеру прибыл. Многих не вывезли – места не хватило. Но раненых погрузили почти всех. И всю технику. – Какую технику? – У группы старшего политрука были какие-то особенные немецкие танки – их и вывезли. – Танки? – вопросительно приподнял бровь политрук. – Ну, я сам только один видел… но говорили, что их несколько… Первым эшелоном и вывезли. А потом, когда уже стемнело, и немцы отошли, капитан… – Кто? – Так Ракутин же! Он и приказал отступить, мол, задачу мы выполнили, надо выходить к своим. – А сам он куда делся? – Позавчера у нас бой был… на колонну немецкую нарвались, а там танки! Вот его и отрезало… да так и не встретились мы больше… Как фигово, когда болит голова… просто невыносимо! Гул какой-то в башке… Не встать толком и не повернуться. А надо. Надо, пусть и не встать, но уж от этого места по-всякому уползти. Ничем хорошим это не кончится. И так уже остается только удивляться тому, что какой-нибудь любопытный фриц не поинтересовался ещё содержимым карманов и полевой сумки. Но очень может быть, что таковой фриц вскорости тут образуется. Прибудут сюда трофейщики какие-нибудь – и все… Надо ползти, коли идти пока невозможно. И Ракутин полз… обдирая колени и локти, переваливаясь через какие-то бугорки… Вперед! Всё равно куда, лишь бы отсюда подальше. Чертов танк! Угораздило же его вывернутся откуда-то в самый неподходящий момент! А так всё нормально складывалось! И ведь до линии фронта почти уже дошли, пушки уже вовсю бахали, даже и ружейные выстрелы где-то раздавались… Рядом всё! Один рывок! И вот в этот-то момент и появились немцы… Приземистый гробообразный броневик вывернулся откуда-то сбоку, и притормозил. По-видимому, его водитель совершенно не ожидал увидеть тут красноармейцев. Дорога-то была совсем ненаезженная, глухая, можно сказать. И не самая удобная для передвижения. Оттого её и выбрали для отхода, по лесу грузовики не проехали бы. А как ещё раненных нести? Слишком уж их много… Так и шли, пробираясь узкими стежками-дорожками, хоронясь в лесной тиши (там, где она имелась). А имелось её тут не так уж и много. Больше приходилось прятаться по всяким балочкам, изображая из себя разбитую автоколонну. Завидев самолет (а мог он тут быть только немецким), поджигали банки, набитые ветошью, щедро политой маслом и бензином. Бойцы падали на землю, изображая убитых и раненых. |