Онлайн книга «Конго Реквием»
|
– Как правило, – продолжила мисс коп, – сначала через сонную артерию впрыскивают биоцидные препараты, вроде формалина, смешанные с бальзамирующими жидкостями. Это не так уж сложно и… – Да что с тобой? – прервала ее Гаэль. – Как только у нас появляется улика или доказательство, ты сразу в сторону. За два дня мы накопали кучу всего подозрительного на Эрика Каца, а ты даже не удосужилась начать настоящее расследование. Одри встала, открыла окно и скрутила себе сигаретку. – Сколько раз тебе повторять? Чтобы официально открыть дело, нужно, чтобы оно было принято к производству прокуратурой, а до этого должна быть жалоба или подтвержденное преступление. На данный момент у меня ничего такого нет. – Ты можешь вписать эту историю в другое дело. Сколько себя помню, и отец, и брат так делали. – Ты забываешь главное. Когда Эрван отбыл в Африку, мы, члены его группы, были распределены по другим командам. Тут никак не смухлюешь. – Если уж ты ищешь какое-нибудь преступление, в котором замешан Кац, – возразила Гаэль не слишком искренне, – чего ты уперлась в эту историю с бальзамированием? Она-то здесь ни при чем. – Ты ошибаешься. Прежде всего я хочу узнать, кто в принципе мог выполнить подобную работу. Я и на кладбище звонила, но это конфиденциальная информация. Так что пока у меня ничего нет. – Вечно все та же песня. Одри сделала вид, что не услышала. Она закурила и выдохнула струйку дыма в сторону Сены. – Есть другая возможная версия. Знающий любитель. В таком случае он сам приобрел препараты. Я связалась с поставщиками такого рода товара и попросила их просмотреть книги заказов начиная с даты несчастного случая в Греции. В основном они продают только профессионалам. Двое детей, почерневших и иссохших под своими повязками, всплыли у нее в памяти. Они с Одри обнажили только верхнюю часть маленьких лиц, дальше пойти не смогли. – И что? – Я нашла единственного частника, некоего Томаса Санцио. Он закупил формалин, жидкости и другие биоциды в сентябре 2006-го, распределив покупки по нескольким конторам, чтобы объем не бросался в глаза. – Кац? – Во всяком случае, в актах гражданского состояния никакого Санцио нет. Ребята, с которыми я разговаривала, ни в какой контакт с ним не вступали – только телефонные звонки и банковские переводы. – А банковский счет? – Жду его банковские данные, но без оптимизма. – Адрес поставки? – Кладбище в Лила. Еще одно воспоминание заставило ее вздрогнуть: они проверили заодно и урны, прежде чем покинуть склеп, и обнаружили органические останки, совершенно неузнаваемые, – только специалист мог бы определить, которые из них принадлежат малышам. Она решила добавить оборотов: – Хватит терять время, давай зададим вопрос самому Кацу. – Говорю ж тебе, чтобы его вызвать, я… – Я имела в виду себя. Допрос за уютным ужином. – Ты ему позвонишь? – А зачем? Он мне оставил сообщение этой ночью: желает видеть меня сегодня вечером. 69 Перебраться через реку оказалось сложнее, чем они предполагали. Сальво описал несколько кругов, чтобы избежать стремнин, и явно как рулевой оставлял желать лучшего. Не говоря уж о том, что душу он в это дело не вкладывал: не спешил он на тот берег к хуту, наш Сальво… В конце концов они причалили к обрывистому склону, подмытому рекой. На берегу трупы. Руки и ноги переплетались с корнями-стропилами и пальмами-стояками, обезглавленные тела плавали в причудливых позах. Была тут и разная техника, слишком тяжелая, чтобы ее можно было утащить, – полузатопленные пушки, увязшие в иле снаряды, непонятные куски металла. – Что будем дальше делать? – встревожился Сальво. – Высаживаемся. Бери свой чемодан. Сальво спрыгнул в жижу, скорчив гримасу, и пришвартовал пирогу, старательно увертываясь от тел. Тошнотворный запах отдавал и свежестью зелени, и тлением человеческих останков. Они вскарабкались по латеритовой стене и выбрались на тропу, идущую вдоль реки. – По-твоему, где Фаустин? – спросил Эрван, заряжая автомат. – После каждой атаки фардовцы возвращаются на свою тыловую базу. А вот Интерахамве остаются в бывших шахтерских поселках. Сейчас наверняка обирают мертвых из регулярной армии. – Они ж вроде союзники? Сальво не смог удержаться от смеха. Здесь союзнические связи длятся не дольше одного боя, и с какой стати отказываться от «калаша» или пары сапог. – Вперед! – мрачно бросил Эрван. Пробравшись сквозь высокую траву, они обнаружили большую поляну. Все было черным: деревья, кусты, трупы, латерит. Воронки отмечали места разрывов. Пальмы лишились ветвей. Ни одной живой души. Только покойники, одни в форме, другие в пестрых тряпках. На глаз около сотни. Над ними легионы мух образовали темные тучи, но почетное место отводилось стервятникам, которые уже пировали, начав с глаз и гениталий. Чуть подальше они столкнулись с живыми – или почти. Зомби с неверной походкой, толкающие тележки, куда складывали подобранное оружие, патроны, сапоги и форму. Они крали и талисманы с шей мертвецов – хотя те, по всей видимости, не шибко помогли своим владельцам. Никто не обратил на них ни малейшего внимания. Наконец они добрались до деревни. Жестяные крыши различались оттенками ржавчины и лишайника. Стены, сложенные из досок, камня и кирпича, держались, как казалось, только чудом. Они явно приблизились к центру бурной деятельности. Из строений неслись вопли, мужчины с голыми торсами или в драных хирургических халатах выскакивали наружу, чтобы выплеснуть тазы, наполненные кровью, женщины в капюшонах, напоминавшие колдуний с того берега, несли инструменты – пилу, топор, мачете, – наводившие на мысль о грубой хирургии, имевшей только одного врага – гангрену. Ни тени военной формы. Только хуту, похожие на мексиканских бандитов – увешанные патронташами, босые, – которые перевязывали свои раны, курили или выпивали, с пустыми глазами. Их усталость выходила за пределы простой нехватки сна или физического истощения – это было нечто вроде психического кровотечения, которое ничто не могло остановить. И однако, что-то блестело в глубине их глаз, заставляя опасаться неожиданного взрыва. – Спроси их, где Фаустино, – приказал Эрван. – Босс… – Делай! – Они ж глухие, босс. Из-за бомб. Эрвану вдруг захотелось расхохотаться. – А ты говори громче, – выдавил он, стараясь не сбиться с тона. Сальво окликнул одну из групп. Те в ответ принялись горланить на суахили или каком-то другом диалекте. Эрван, не спуская пальца с гашетки, повторял про себя, как мантру, принятое решение: рискнуть шкурой в последний – и, возможно, решающий – раз ради последних фрагментов истины. Звезда давным-давно мертва, но ее свет, он надеялся, долетит до него. |