Онлайн книга «Конго Реквием»
|
Эрван встал перед ней, засунув руки в карманы. – Черт, когда ты уже уймешься? – взорвался он. – Тебе не надоело доставать нас? Единственные передышки у нас бывали, когда ты валялась в психушке! Слишком поздно давать задний ход. Опять. Как они умудряются всякий раз дойти до такого? Ничего уже не поделать. – Ты так и не ответил на мой вопрос, – прошипела она сквозь стиснутые зубы. – Да не знаю я! До поездки в Катангу я не подозревал о его существовании. В этот момент он понял, что сейчас происходит. В случившемся кораблекрушении каждый Морван вцепился в один из обломков. Он – в любое расследование, какое только подвернется в управлении. Его брат – в свое воздержание и псевдотренировки в тире. Гаэль – в темные планы преследования Мумбанзы. И все это – только чтобы не сдохнуть. Одна Мэгги шла ко дну не сопротивляясь. – Можешь не дергаться, – добавил он, нагибаясь к ней с высоты своего роста. – Расследование будет. Мумбанза слетит: Кабила не станет больше его поддерживать. Он лишится своего места в «Колтано». И у него не останется никаких шансов на политической арене. Его арестуют, а может, и выдадут, почему бы нет? В таком случае исправительный суд поджарит его на углях за массу других преступлений. Папа – это мертвец, за которым потянется череда трупов. Гаэль молча достала сигарету. В комнате не курили, но то, что Эрван разрешал убийцам, решившим сделать признание, он мог спустить и младшей сестренке. – А ты… – заговорила она, выпустив клуб дыма, – ты так и будешь сидеть сложа руки? – Это больше не моя проблема. – Тебе там что, яйца отрезали? Он снова встал и гневным жестом разогнал дым. Фирменный периметр безопасности семейки Морван: оскорбления, провокации, но ни тени участия или слова поддержки. – Лучше расскажи мне об Изабель Усено, – потребовал он, меняя тему. Она дернула плечом и выпустила еще один клуб дыма, словно пузырь с текстом в комиксе, выражающий ее усталость, и отвращение, и горечь. – Я ее знала под именем Эрика Каца. Она выдавала себя за психоаналитика. – Как ты с ней познакомилась? – Не могу вспомнить. Я ходила к ней на сеансы около года, где-то в 2010–2011-м. – И недавно ты ее снова встретила? – Нет. Это он, то есть она… мне позвонила. Вроде как хотела узнать, как у меня дела. Тогда Гаэль рассказала ему любопытную историю, размечая ее нервными жестами и попыхивая «Мальборо». Психоаналитик, который пригласил ее на ужин, рылся в ее сумочке, а с утра пораньше отправился в склеп… Так себе, пустяковый случай. Вместе с Одри – вот уж кто дождется, дайте только до нее добраться – они вскрыли его кабинет и обнаружили подборку всех статей о парижском Человеке-гвозде, а также координаты Анн Симони и Людовика Перно, вписанные в ежедневник и датированные до их убийства. Анн даже была пациенткой этого странного, то ли настоящего, то ли самозваного психоаналитика. И в финале – фиаско в Бобуре, где андрогин пустился в бегство и протаранил автомобиль. В агонии Изабель Барер-Усено прошептала: «Человек-гвоздь не умер». Это что еще за новый бардак? Ни сами факты, ни их толкование – возможное возвращение сентябрьского кошмара – его не убеждали, но было с чего потерять покой. В любом случае он обрел свой спасательный круг. Чтобы разобраться в этом деле, потребуется минимум несколько дней – что и позволит не думать о смерти отца. – Я позову остальных, – заключил он. 86 Веселая компашка, верны себе. Одри, тусклые волосы, брезентовая куртка, старается казаться незаметной. Фавини, марсельский бабник по прозвищу Сардинка, явно перевозбужденный присутствием Гаэль. Тонфа, в неизменном черном костюме, серьезный и торжественный, как карающий меч правосудия. В нескольких словах Эрван подвел итог своего путешествия – после Лоика, Фитусси и собственной сестрицы он наловчился: краткость, умолчания и ледяной тон. Он описал обстоятельства смерти Старика, но не сказал ни слова ни об истинной причине своей поездки, ни о сделанных открытиях – досье Кати Фонтана было навечно заархивировано в его памяти. Затем, когда он перешел к странной ситуации с доктором Изабель Барер-Усено, настала очередь его парней говорить. Они воспользовались воскресеньем, чтобы собрать сведения, подтверждающие первые выводы Одри. Эрван выслушал их, листая досье, которое они успели составить. – С семьей связались? – впроброс спросил он. – Родители умерли, но я разыскала старшего брата, Оливье, – ответила Одри. – Он живет в Клермон-Ферране и руководит компанией «Доманж». – Что это? – Семейное предприятие. Сеть прачечных. Сотня по всей Франции, вполне легальное предприятие. Хороший бизнес. – И что он тебе сказал? – Ничего. Он окончательно порвал с сестрой много лет назад. – Почему? – Из-за ее психических нарушений. При одной только мысли, что придется вспомнить обо всех проблемах, которые она на них сваливала, парня чуть не вывернуло. Если я правильно понял, были еще и трудности с порядком наследования, но он не стал вдаваться в детали. – У нее есть своя доля в лавочке? – Не знаю. Во всяком случае, ее ни разу не объявляли недееспособной и не помещали под опеку. – Отлично. Я позвоню ему позже. Одри скорчила гримасу: она терпеть не могла, когда ее данные перепроверяли. – Как они решили поступить с телом? – Оливье приехал в Париж вчера вечером. Подписал бумаги на переправку тела. Он хочет увезти ее в Клермон-Ферран и похоронить в фамильном склепе. – Ты с ним виделась? – Нет. – Он собирается подать на нас жалобу? – Нет никаких оснований для… – А вот он может решить, что есть, – влепил ей Эрван. – И даже несколько. Полицейское преследование. Вмешательство в личную жизнь. Незаконное расследование. – Он, в свою очередь, окинул взглядом Одри и Гаэль, так и не сдвинувшуюся со своего стула. – А если у него хватит мозгов, он может добавить еще и кражу со взломом… Молчание, повисшее в комнате, весило тонны. – Если он так сделает, – позволила себе встрять Гаэль, – то себя же и подставит: его сестра вела медицинскую практику под ложным именем. Я ведь скорее жертва… Эрван остановил ее гневным движением. Одри вмешалась, пытаясь умерить страсти: – По телефону у меня сложилось впечатление, что он уже давно списал сестру в графу «убытки». Она получала пожизненную ренту и делала со своими деньгами, что ей заблагорассудится. И точка. – Тебе есть что добавить? – спросил он, не спуская глаз с сестры. |