Онлайн книга «Случайный билет в детство»
– За нами… и обогнал… – Не заметили мы-ы-ы… С трудом поднимаю голову и спрашиваю через смех: – Калитку-то закрыть не забыл? – А отлить? – подхватывает Ильяс. Ульский начинает застегивать ширинку. – Отлил-отлил, – смеется он. – По дороге расплескал? – Не-е-е, до ели донес. – И там ручеек пустил? Ха-ха… Феерическая картина, наверное: горная поляна, залитая лунным светом, а в самом центре подростки катаются по поляне, держась за животы. Все-таки смех хорошее лекарство, но в разумных дозах. Мы уже досмеялись до боли в животе, надо как-то успокаиваться, а то смех потихоньку переходит в истерику. Подняться на ноги не удалось, так на карачках до реки и дополз. Там я просто сунул голову в воду. Друзья тоже к реке приползли. Савин растер лицо, сел на ближайший валун и спросил: – Нет, пацаны, а что это все-таки было? – Медведь, конечно, что ещё? – пожал плечами Переходников. – Да ладно, какой такой медведь? – отжимая носки, говорит Ульский. – Нет тут медведей. – Да? А что тогда это было? Мы все видели. Большая туша, и рычала так грозно. – Жек, я не знаю – чего вы там видели, но медведей тут нет. Чего только со страху не померещится? – Нам не мерещилось. Там точно кто-то был. Серег, скажи… – Был, – киваю я. – Что-то большое и живое. Ульский пожимает плечами и, беря кеду, нюхает её. – Хорошо хоть кеду отмыл, – тихо ворчит он, – а то в коровью мину под елью вляпался. Я чуть не подскочил. То-то запах знакомый показался. Ну и позорище, коровы испугались. Стыдоба-то какая. Она, скорей всего, по той пологой тропе поднялась, и паслась там спокойно до темноты. Услышала нас и подошла ближе. А мы ее за дикого зверя приняли… Бедняжка, наверняка испугалась больше нашего. Ребята слов Ульского про коровью мину не слышали, обсуждая, как они лихо вниз по склону неслись и кто больше испугался. Лучше им о корове не говорить. И вообще, пора костер запаливать и спать ложиться. Поднимаюсь, иду к сухостоине и тащу ее к кострищу. Ребята идут следом. – Олег, давай топор. – Ой, – и Савин смотрит на меня. – Что «ой»? Топор, говорю, давай. – А он там. – Где там? Олег показывает на Лысый Горшок. – Там… где-то… Вечно у Савина получается не здесь, а где-то там. Вздыхаю, ведь не пойдет он сейчас за своим топором. И винить его не за что. Он, от испуга, топор бросил, я за сухостоину схватился. У каждого своя реакция на испуг, но он все равно виноват, значит, инструмент мы ему найдем. Я вытаскиваю свой туристский топорик и вручаю его Олегу: – Раз ты бросил свой нормальный топор, тогда вот этим малышом чекрыжишь ствол на метровые чурки. Савин берет топорик и начинает рубить. – Помогли бы, пацаны… – буркнул он остальным. – Пойду досыпать, – сразу зазевал Ульский, – кеды и носки до завтра высохнут. Покедова, пацаны. И уходит к палаткам. Олегу начинает помогать Женька со своим таким же топориком. – Я сейчас, – говорит Ильяс, бросает свой топорик и направляется вслед за Серегой. Пока Савин и Переходников, что-то бормоча под нос, рубили еловый ствол, я наломал мелких веток и, раздув угли, разжег огонь. Затем положил два самых толстых полена, а сверху навалил срубленную мелочь. От палаток возвратился Расулов, держа в руках какой-то тюк. – Вот, – говорит он, – одеяла надыбал. Нам они нужней, а их все равно палаткой накрыло. Лежки из лапника вокруг костра уже приготовлены. Начинаем укладываться, сунув рюкзаки под голову. Что-то громко звякает. – Черт, – вскрикивает Савин, потирая затылок, – об бутылку ударился! – Че орешь, придурок! – шипит Расулов, оглядываясь на палатки. – Да ладно, не проснулись на треск, не проснутся сейчас. – Сколько там? – спрашиваю. Луна уже успела зайти за гору, поэтому Савин подносит бутылку ближе к огню. – Чуток. По глотку каждому. – Ну, так наливай. Загремели кружками. Олег разделил остатки напитка, откинул пустую бутылку и поднял руку с кружкой. Замерли, глядя друг на друга. – Серега, скажи тост. – Тост. Ребята засмеялись. – А если серьезно, – я оглядел сидевших пацанов, – давайте выпьем за то, чтобы в будущем, несмотря ни на что, всегда могли вот так собраться вместе. – Во, сказанул! – удивляется Олег. – Что такого может в будущем случиться-то? – Ничего, – отвечает Ильяс, – но Серега прав – вот закончим школу, а потом кто куда. Армия, институт, ещё чего… – Я в авиационный поступлю, – говорит Женька, – летчиком буду. Переходников поступит, я знаю, вот только по здоровью не пройдет, станет учиться на авиадиспетчера. – А я пока не знаю, на кого учиться буду, – говорит будущий обладатель скромного дворца. – Но всегда космонавтом мечтал стать. Кто из нас не мечтал о космосе? – В АВОКУ [2] поступлю, – решительно говорит Ильяс. – Военным буду. Я улыбаюсь про себя, так как знаю, что Расулов по стопам отца пойдет, поэтому добавляю: – Значит, быть тебе генералом! – Плох тот солдат… – улыбается он. Я вновь поднимаю кружку: – Тогда выпьем за летчика, космонавта и генерала! – Да! Хлопаем коньяк залпом. Переходников тут же говорит: – Постой, Серег, а ты кем собираешься стать? – Ну, с ним все понятно, – отвечает за меня Расулов. – Военным, конечно. – Ага, – хихикает Савин, – военным музыкантом-десантником. Грех на друга обижаться. – Тебе в театральное надо поступать, – отвечаю Олегу, – комиком во каким будешь! – Посмотрим. – Ладно, – зевает Расулов, – будущее покажет, вы, как хотите, а я спать. – Да, пора. Укрываемся одеялами. От костра немного припекает, но позже, как мелкие ветки прогорят, будет самое то. – Олег, ты только бутылку выкинь. – Выкину, – сонно отвечает он. |