Онлайн книга «Случайный билет в детство»
– Мне эта математика не нравится, – бурчит Женька, – мы-то где спать будем? – У костра. Нас, похоже, невольно в часовые определили. Идем к костру. Бревна уже полностью прогорели. Огня почти нет, но жар идет от углей приличный. Спать охота, спасу нет. Начинаю клевать носом. М-да, это взрослым я ночи легко переносил. Мог сутками работать или всю ночь на рыбалке с удочкой просидеть, а потом ещё на службу идти. Но это осталось в прошлом или в будущем, не важно. Важно, как эту ночь перенесу. В очередной раз клюнув головой, разозлился – с этим надо что-то делать. Второй час ночи, так долго мы не выдержим. На валунах сидеть неудобно. Кто-нибудь спросонья в угли свалится. Сходил к реке, умылся, вернулся к костру, растолкал друзей. – Олег, Ильяс, Жека, вставайте. – Что? – заморгал Переходников. – Серег, и чего тебе не спится? – бурчит Савин. – Потому что неудобно, – говорю, – вот и не спится. Поднимайтесь, пошли лап нарежем. Расулов тряхнул головой и потер ладонями лицо. – Чего нарежем? – спросил он. – Каких лап? – удивленно моргает Женька. – У кого. – У медведя! Елочных, конечно! – А зачем, в костер их, что ли? Так дрова на это есть. Ну, городские! Хотя чего их винить? Откуда им такой опыт, как у меня, взять? – На голой земле лежать – простуду словим в момент, и это минимум, – объяснил я, – а лапы, то есть ветки елей, можно по себя положить и спать спокойно. Только дров в костер набросать. – Дров… – Ильяс сладко зевнул, – дров счас принесу. Он повернулся, вгляделся за валуны и воскликнул: – Дров нет. – Как нет? – А вот так – нет! Я подошел к месту, где все дрова лежали. М-да, точно ничего нет. Остались мелкие веточки, но толку от них. – Пипец! Приехали. Нет, нас все-таки сглазили. Как могли так быстро сгореть те четыре бревна, что мы с горы притащили? Надо что-то решать. – Ладно, разберемся. Олег, фонарик ещё свет дает? Савин достал фонарь и нажал на кнопку. – Еле-еле. Ладно, хоть от луны свет какой-никакой. Показываю на склон Лысого Горшка. – Сначала нарезаем елового лапника на подстилку, а затем лезем за дровами. Пацаны смотрят на освещенный луной лес. Им явно неохота лезть в темноту, даже заметно, что побаиваются. – Если спать хотите, – говорю я, – то делаем как сказал. Иначе придется на камнях задницы отсиживать. – Раз надо, – опять зевает Ильяс, – так надо. Пошли, чего медлить. Встав на откосе чуть выше ели, мы нарезали лапника и снесли все к кострищу, а потом полезли вверх. Подниматься по крутому склону в темноте, то ещё развлечение. Фонарик светит тускло, батареи уже мяты не раз, скоро окончательно сдохнут, лунный свет только-только пробивается сквозь еловые ветви, но даже такого света хватает, чтобы не сбиться с тропы, да и мудрено тут заблудиться – лезь прямо в гору, и все. Полпути прошли, когда я решил передохнуть. Все-таки целый день на ногах, гудят, что твой трансформатор. Остановился аккурат у той ветки поперек тропки. Повернулся, глядя на поднимающихся следом друзей. Они вяло перебирали конечностями, будто спали на ходу. Понимаю, сам устал. Но без дров, которые мы оставили наверху, замерзнем к утру, а заболеть в начале лета не хочется. Наконец они добрались до ветки. Вцепились и почти повисли на ней, тяжело дыша. – Сейчас ноги отвалятся, – жалуется Женька, – Это не Лысый горшок, а Эверест какой-то. – Нет, это Джомолунгма, – выдыхает Расулов. – Это одно и то же, – хмыкаю я, – полезли дальше. Все смотрят вперед и… – Мама! – Кто это? И все трое шарахнулись вниз. Я медленно обернулся и вздрогнул – на меня смотрели огромные светящиеся глаза. Но в следующий момент этот кто-то повернул голову, и я понял, что за зверь может из темноты так пялиться. Верней не зверь, а птица. Чуть выше по склону, на ели сидела обыкновенная сова, а лунный свет отражался от её глаз. Однако эта зараза напугала не по-детски. Чуть вслед за друзьями не сиганул. – Пшла вон! – крикнул я. – Дура пернатая. Сова моргнула и, видно, обидевшись на оскорбление, бесшумно спорхнула с ветки, моментально исчезнув в лесной темноте. – Серег, – услышал я голос Савина, – что это было? Не понял, где это они? Я прищурился, стараясь разглядеть друзей. Вроде от ниже стоящей ели звучало. – Что за зверюга? – подал голос Переходников. И только сейчас я их разглядел. Они опасливо выглядывали из-под кудрявой еловой лапы. – Страж это был, – говорю я, – ночной. – Чего? – Ничего, – откуда им знать про известную в будущем книгу про сов? – Это сова была, обыкновенная сова. А здорово вы саданули. Даже ветки не шелохнулись. – Точно сова? – переспросил Переходников, вылезая следом за Олегом и Ильясом. – Точней не бывает. – Сволочь она, – бурчит Савин, – напугала до дрожи в коленках. – Точно, – кивает Расулов, – напугаться не успел, а ноги сами вниз понесли. Вновь карабкаемся вверх по склону. И прошедшее событие комментируем. – Я давно так не пугался, – говорит Олег, – с тех пор как фильм «Всадник без головы» посмотрел, долго потом темноты боялся. – Ага, – поддакивает Женька, – а я как «Собаку Баскервилей» посмотрел, так от каждого лая шарахался поначалу. – Эта сова всех напугала. – Не всех, – немного раздраженно сказал Расулов. Досадно ему, что он напугался, в отличие от меня. Откуда Ильясу знать, что творилось у меня на душе в тот момент? Если бы не держался за ветку, то там же под еловой лапой за компанию и сидел бы. Наконец добрались до места, где мы оставили остатки срубленной ели. Темнота тут страшная. Луну лес загораживает. Свет фонаря стал ещё тусклее, только-только высветил сложенные в кучу ветки и пятиметровый остаток ствола. Я переложил топор в левую руку, затем взял и отодвинул ствол в сторону от сложенных веток. – И как мы их потащим? – Бери, сколько в охапку влезет. А на бревне ветки оставшиеся срезать, затем его пополам разрубить. Олег, дай-ка фонарик. Я взял фонарь, передав ему взамен топор. Ребята начали набирать в охапку ветки. А я решил их немного взбодрить. Направив тусклый луч фонаря себе на лицо и подсветив его снизу, громко гаркнул: – Бу! Ребята одновременно повернулись, затем подпрыгнули. |