Онлайн книга «Буря (сборник)»
|
– Кому? – Себе! – Как? – удивился я. – Вы что, болеете? – Зачем? Я и гроб себе закажу. – Шутите? – Шучу, конечно. – Да-а, – рассудил я. – Вот вы шутите, а я испугался. Она снизу вверх глянула на меня, усмехнулась. И я, не выдержав, ухватил её за голову и, как вампир, жадно впился в губы. Она насилу оторвалась от меня. – Вот бешеный-то, а! Ну чего ты от «этого» ждёшь, дурачок, чего? Ничего тебе это не даст, понимаешь? Лучше от «этого» не будет, поверь! – Выходите за меня замуж! – Опять двадцать пять! – Ну выходите! Ну пусть не сейчас, потом! Я буду любить вас всю жизнь! – Слышала уже! – От кого? – От тебя вчера. Забыл? Все клянутся любить всю жизнь, а всё кончается на другое же утро. – Может, у кого и кончается, только не у меня! Она тряхнула головой, сказала: «Глупый ты ещё», – и опять занялась шитьем. – Ладно, не будем спорить! Время покажет! На этом столе накрыть? Скатерть убрать? – Как хочешь. – Тогда оставлю. Можно цветов принести? – Да делай что хочешь – вот пристал ещё! Я срезал три розы, при этом вспомнив её слова: «Верю, надеюсь, люблю». Поместил их в хрустальную вазу и поставил на середину стола. Шарлотка получилась пышная, с румяной корочкой. Я вскипятил воду, заварил чай. Достал из шкафа чашки. При этом задержал ненадолго внимание на иконе. Чем-то знакомым отозвался в моём сердце этот юный святой Лик. Но я тут же его из него вытеснил. «Главное – не думать. Почему? Потому что уже всё произошло! А значит – судьба». Когда стол был накрыт, я снял фартук и торжественно объявил: – Княгинюшка, прошу к столу! – Стало быть, ты – князь? – Увы! Пока лишь только раб! – Ну болтун, ну болтун! Ну девки, держись! – Какие девки? – Вот только про это не надо… Ну давай угощай. – Она попробовала шарлотку, покачала головой. – И правда чудо! Спиши рецепт. – Зачем? Как только прикажете, сразу испеку. – А ты что, жить у меня собрался? – А что, не пустите? – Конечно, нет. – А потом? – Потом суп с котом… Садись, чего стоишь-то? Я присел. Но поскольку желудок мой был заполнен борщом, мне оставалось одно – любоваться. – Правда, вкусно… – говорила она, мило складывая свои красивые губки. Потом задумалась, вздохнула: – Знаешь, меня мучит совесть… Иди к Manie. – Не, не пойду. – Ты же её так любил! Помнишь, что говорил? – Не, всё забыл. – Не ври. – Сказал уже: вас люблю! – Ладно, не будем об этом… Телевизор включи. Может, кино какое кажут. Я включил. Кино действительно «казали». Но до него ли мне было, хоть я и сделал вид, что смотрю на светящийся экран? Когда попили чаю, перешли на диван. Она, вернее, перешла и села, поджав под себя ноги и облокотившись на подушку. Я присел рядом, но не близко, и всё время, пока на экране что-то суетилось, не поворачивая голову, чувствовал её волнующую близость и от этого едва переводил дыхание. Незаметно стемнело, во всяком случае в комнате. Я осторожно глянул на соседку. Она спала, склонив голову на подушку. Рот её был чуть приоткрыт. Бархат сомкнутых век вздрагивал во сне. Волосы слегка растрепались. И столько было в этой тихой позе обаяния, что я не выдержал, нагнулся и стал нежно целовать её пухленькие ровненькие пальчики. Она зашевелилась, сонно сказала: «Я сплю?» – и опять закрыла глаза. Я поднялся, тихонько предложил ей лечь. Она послушно протянула ноги вдоль дивана, при этом халатик съехал вверх, обнажив ноги, я тотчас поправил его, она сказала: «Угу», – и, положив голову на подушку, повернулась набок. Выключив телевизор, я присел на полу рядом, положил голову на диван напротив её лица. Как я любил в эту минуту каждую его чёрточку! Не знаю, сколько это длилось, но стемнело совсем. Я не мог уйти, оставив её в открытом доме. И будить было жалко, и находиться дольше казалось неприличным. Мало ли! Вдруг бабушка пустится меня искать, войдёт, а тут такая картина… Ещё хуже, если появится отец. Интересно, успела она отшить его или это было ещё в проекте? Я осторожно поднялся, склонился над ней и осторожно поцеловал в губы. Она тут же обвила мою шею и стала целовать меня томно. Я потихоньку прилёг рядом на край. Но она вдруг проснулась. – А, это ты! Что ты тут делаешь? Зачем ты лёг? – и догадалась: – А-a… Прости. Приснилось. Уже ночь? Который час? – Мне пора, закройтесь. Вы правда никого сегодня не ждёте? – Правда. Ни сегодня и никогда. Хватит. Не такая же я… А ты хороший! И не я тебе нужна. – Откуда вы знаете? – Знаю, миленький, знаю. – Как хорошо вы это сказали – миленький! Вы никогда прежде так не говорили! – Не говорила. А ты взял и моё сердце растопил… – Перестаньте, или я не знаю, что сейчас с вами сделаю! – Ничего ты со мной не сделаешь. – Почему это? – Потому что всё, что можно было сделать, со мной уже сделали. Ничего больше сделать нельзя. Ничего не осталось. Пропасть одна. Чуешь? Я едва сглотнул слюну. – Что? – Пропасть! Чуешь, слышу, чуешь! Вон как сердечко бьётся! Воро-обушек! – Прекратите! – Ну иди, ещё разок поцелую, и ступай, и больше не приходи. Она обняла и поцеловала меня. Спросила: – Красивая я? – Да! – Только замуж никто не берёт. Этого хоть сейчас всем подавай, а замуж; никто не хочет. – Как это – никто? А я? – Ты! Ты глупый ещё… Какой из тебя жених? Ладно, не обижайся, иди. – Можно, ещё чуть посижу? Тут, на полу, рядом? – Сидел уже… И сам только что сказал, домой пора. Иди. Я сейчас встану и закроюсь. – Закройтесь тогда сразу, чтобы я видел. – Хитришь? – Нет. – Ну пойдём. Но я хитрил. В темноте коридора я опять обнял её и стал жадно целовать. Она почти не сопротивлялась, только шептала: «Что же ты со мной делаешь? Пусти, ну пусти же… Всё, хватит…» – Только пообещайте. – Чего? – Что не прогоните меня завтра. Я без вас умру! Я покончу с собой! |