Онлайн книга «Снежное сердце»
|
Итак, доктор обещал срочную операцию. Это хорошо. Значит, скоро она сможет передвигаться в большом пространстве. Например, уехать в другой город. А почему бы и нет? Подспудно в ней давно зреет идея все бросить, и уехать туда, где ее никто не знает. Что ждет ее в ближайшем будущем? Выставки и презентации? Общение с теми же художниками, искусствоведами и спонсорами? Но она-то уже другая! И внутренне и, главное, внешне. Даже страшно представить, как она выступает на вернисаже, а публика, мало слушая эстетические изыски, жадно вглядывается в ее новое лицо и ждет момента, чтобы обсудить в кулуарах все пикантности. Ну, уж нет! Такой пищи для праздной болтовни она никому не даст! Ах, если бы Олег был рядом, не предал ее в трудную минуту, а поддержал, укрыл, уберег… Вдруг ей привиделся тот же сон, в котором она спасает Олега. Что за перевертыши? Это ее должны спасать! Это ей, как воздух, нужно сильное плечо, чтобы опереться и выстоять в жизненной буре! Нет, видно, надежда только на самое себя. У нее есть время подумать и решить, куда поехать… А, может, в Задорин? Там живут какие-то дальние родственники матери. В душе сохранились детские воспоминания об этом городке – тихие улочки, неглубокая речка с песчаным пляжем, зеленый палисадник возле двухэтажного дома… Разумеется, к родственникам она не пойдет, а отправится в администрацию и попросит место учителя в средней школе. А что? Чем не работа? Учить ребятишек видеть прекрасное. Вместе с ними восхищаться левитановской осенью, поленовским двориком… Или пылающими жирафами Дали и «вещами в себе» Магритта… На душе у нее просветлело и успокоилось. Так бывает, когда человек видит ясную цель и имеет средства для ее достижения. * * * После завтрака она привычно стояла у окна и смотрела вдаль, на желтеющий осенний лес и блекло-голубое небо в серых облаках. Хотя и не было за окном ничего достойного взора – пейзаж как пейзаж – Дана находила в его созерцании что-то волнующее. Облака, скользящие по небосводу, рождали иллюзию движения, манили за собой, звали к переменам. А перемены были не за горами. Назавтра назначена операция. После обеда отменены посещения, и надо еще столько успеть. Дана ждала прихода Евгения Ивановича, своего адвоката, к услугам которого она не раз прибегала по делам галереи. Кроме того, необходимо сделать несколько звонков… Постучала сестра и объявила о посетителе. Уверенная, что это Евгений Иванович, Дана приготовила первую фразу… Но в палату неуверенно вошел Алексей Липатов. С букетом и коробкой конфет. – Ты? – выдохнула она и почему-то рассмеялась. – Здравствуй, – смущенно поздоровался Алексей, не понимая, над чем можно так весело смеяться в больнице да еще с забинтованным лицом. – Проходи, садись в кресло, – отсмеявшись, пригласила Дана. – А я недавно узнал. Был в отпуске, вчера только приехал… – Алешенька, ты даже не представляешь, как я рада тебя видеть! Ну, рассказывай! – О чем? – искренне недоумевал бывший одноклассник, польщенный таким теплым приемом. – Например, где ты был? Заграницей? – За ней. В Германии, по Рейну плавал. Тур так и назывался «Замки Рейна». – Завидую. Я тоже мечтаю побывать на Рейне, или на Дунае… Ты один ездил? – Один, – ответил Алексей и покраснел, как пятиклассник. – Ну-ка, ну-ка, – игриво замурлыкала Дана, – сознавайся, холостяк замшелый, кого ты нашел в замках Рейна? Какую-нибудь златокудрую Лорелей? – От тебя ничего скроешь, – рассмеялся Липатов. – Я, кажется, женюсь. – Поздравляю! У Анжелки тоже свадьба. Вот такие вы с ней поздние овощи. – Не говори. Я и сам удивляюсь. Ни в одном, как говорится, глазу. То есть и в мыслях не было. И вдруг такое… Познакомились с ней на теплоходе, ходили на дискотеку, играли в шахматы… – И доигрались. Как ее зовут? – Алена. Она редактор в одном глянцевом издании. Младше меня на пять лет. – Прекрасно! Жена должна быть помладше. Желаю тебе счастья, Алеша! – Дана, теперь можно все сказать… Ведь я любил тебя. Да и теперь, наверное… Первая любовь, говорят, не ржавеет. А к Алене у меня другое. Тоже можно назвать влюбленностью… Но не об этом речь. Не хочу сравнивать – это последнее дело… Просто я благодарен тебе. Все, чего я добился в жизни, я делал во имя тебя. Понимаешь? – Понимаю. – А ты как? Не скоро отсюда? – Завтра операция, а потом домой. – Операция сложная? – Не очень. – Желаю тебе удачи. И счастья. Ну, я пойду? – Иди. Потом… увидимся. – Надеюсь. – Пока. Дана еще долго сидела на кровати, поджав ноги и покачиваясь, как кукла-неваляшка. В голове роились мысли, в которых она не жалела себя. Вот тебе и Друнина! «Не встречайтесь с первою любовью…» Хорошо, что не угораздило прочесть ему эти стихи. Просто не представилось случая. Теперь она понимает всю пошлость своих намерений. Человек открывает сердце, признается в самом сокровенном, а ты ему – заранее подготовленные цитаты, да еще с поучительными нотками. Какая она была насквозь фальшивая, сытая, благополучная дрянь! И эту дрянь любил Алешка, чистейшей души человек. Господи! Во истину, неисповедимы твои пути! Сколько бы продолжалось это самобичевание – неизвестно, но пришел адвокат, и Дана вынуждена была настроиться на деловой лад. Они прочла и подписала подготовленные документы, обговорила все условия и возможные трудности, связанные с бюрократическими проволочками. Евгений Иванович не зря слыл отличным профессионалом. Он предусмотрел все возможные и невозможные препятствия, и на Данины вопросы отвечал уверенно и деловито. Их беседу прервала медсестра, пригласив Дану на процедуры. Но главное они успели. И Дана распрощалась с адвокатом, вполне довольная проделанной работой. А после обеда она позвонила Марии Сергеевне. – Добрый день! Не оторвала вас от чего-то важного? – Нет, Дана Михайловна! Рада вас слышать. Как ваши дела? – Завтра операция. – Ни пуха ни пера! – Ну что на это сказать? К черту! – Вы с какой-то просьбой, Дана Михайловна? – Да. Просьба немного необычная, личного характера. Мне больше не к кому обратиться… – Я понимаю. – Не могли бы вы съездить ко мне домой? – Пожалуйста! А кто дома? |