Книга В Москве-реке крокодилы не ловятся, страница 70 – Федора Кайгородова

— И следили поэтому? — спросил он. — Там, на причале?

— И следила поэтому! — с очаровательной улыбкой ответила капитанша.

— Что ж! Придется привлечь к ответственности ваш стрелковый клуб! — сказал Крага.

— За что? — испугалась она.

— За небрежное хранение оружия! — ответил Крага.

В отличие от нас, следователь не удивился, увидев ряды тушенки. Он внимательно осмотрел несколько банок, потряс ими возле уха, а потом взялся за консервный нож. Из открытой банки разнесся восхитительный аромат свинины. Следующая баночка тоже оказалась чистейшими свиными консервами.

— Ну, мы и объедимся же мясом! — в полной тишине сказал Саша Комаров.

Крага взял еще одну банку и взвесил ее на ладони. Чмокнув, он вонзил нож в баночное нутро, но и там оказалась тушенка. Несмотря на это, Крага копнул ножом мясо и вытащил какой — то предмет, заляпанный жиром. Он сунул его под кран, и на ладони засверкало кольцо.

— Ух, ты! — пронесся по камбузу возглас восхищения.

— Старинное! С изумрудом! — сказала Софья Вячеславовна, подойдя вплотную к следователю.

Крага нисколько не сомневался, что эта удивительная дама знает толк не только в пистолетах, но и в украшениях, но он быстро сомкнул ладонь и положил кольцо на стол.

— Давай дальше! — сказал он своим помощникам.

Гора пустых банок быстро выросла в полиэтиленовом мешке. А на столе засверкали рубины и сапфиры, изумруды и бриллианты. И золото! Много золота! Мы, как завороженные, стояли полукругом и смотрели, как из баночных недр в ошметках свинины появляется очередное ожерелье или колье.

Крага пошел на камбуз, порылся в тумбочке и принес ящик старинной работы. Набирая украшения пригоршнями, он складывал их в ящик, пока не наполнил его доверху. Потом Крага закрыл крышку и посмотрел на нас.

— Это тот ящик, что вы видели? — сказал он, обращаясь к нам с Димой, который с самого начала взял меня за руку и не отпускал.

— Мы не видели ящик, а только слышали, что его тащат из стиральной машины, — ответил Перов.

— Но похоже на тот! — добавила я.

— Теперь ясен мотив убийства! — сказал Крага, но неясно, откуда этот сундучок появился у водолаза.

— Я, кажется, знаю! — раздался голос, и все оглянулись.

Ромашкин стоял бледный от волнения.

— Я случайно оказался участником действия и даже видел этот ящик, но не понял, что в нем что — то драгоценное, — сказал он. — Думал, ерунда какая — то!

— Почему не сообщили следствию? — строго спросил Крага. — Это бы облегчило поиск преступника!

— Я боялся! — глухо ответил Ромашкин. — Дочку он хотел у меня отобрать! А тут еще и убийство! Могли подумать на меня! — мы поняли, что он говорит о водолазе.

Вот как происходили события — многое удалось реконструировать позднее не только по рассказу Ромашкина, но и по показаниям Иванца и водолазов.

Когда водолаз Сергей Костров увидел на плавкране своего врага Михаила Ромашкина, он немедленно явился на корабль. Это было после окончания его смены. Они встретились на наружной лестничной площадке и крепко повздорили. Эту сцену и видел кок Иван Иваныч Иванец, чем и воспользовался, чтобы попытаться сбить меня со следа.

Затем взбудораженный Костров возвращается на буксир. Здесь среди водолазов он и говорит:

— Гад один на плавкране! У нас с ним старые счеты. Довел меня до белого каления! Надо мне успокоиться! Все бы отдал за бутылку водки!

— Где же ее взять? — спрашивают ребята. — Ты же знаешь порядки на спасательных работах? После большого шмона ни одной бутылки не осталось — все ушло за борт!

— Не знаю, но все бы отдал! Горит просто душа!

— У меня есть! — сказал один матрос с буксира. — Только я далеко запрятал.

— Давай! — сказал Серега.

— Так не забудешь заплатить? — спросил матрос.

— Да хоть сейчас! Ты только скажи! — и Костров протянул пятисотку.

Матрос, увидев деньги, сразу ответил:

— На барже она!

— Ну, сказанул! — посмеялись ребята. — Туда еще добраться надо! И что, всю баржу перекапывать?

— Баржа стоит почти вплотную к плавкрану! И где закопал — точное место укажу! — ответил матрос. — Сам не пойду — устал. Пойдешь, скажу точные ориентиры?

— Я хоть на северный полюс сейчас пойду! — ответил Серега.

— Тогда слушай! Вторая куча песка на барже с левой стороны. Рой с севера близко от подножья. Запомнил?

И Костров пошел. Но то ли он место не точно запомнил, то ли уж судьба — злодейка его выбрала для своих экспериментов — только он выкопал ту самую шкатулку. Баржа шла откуда — то с берегов Волги — вероятно, кран зачерпнул шкатулку вместе с песком с речного дна, где она благополучно пролежала сотню лет, а может, и поболее. Открыл ее Костров, да и ахнул! Богатство немерянное! Это даже он понял. Серега быстро закрыл шкатулку и потащил ее. Куда — он и сам не знал пока. Как она появилась на барже — он тоже не задумывался.

И все это время за копальщиком наблюдал кок. Он одиночество очень любил, как я уже говорила. Потому кок Иванец, забравшись на баржу, уселся на корме и спокойно покуривал свою неизменную трубочку. Он сразу заметил Кострова, но долго не мог взять в толк, чем тот занимается и что ищет.

Когда Серега примеривался к прыжку — шкатулку он привязал к спине рубашкой — кок выступил вперед и сказал, что он все видел, и что без него, Ивана Ивановича Иванца, Кострову с этаким богатством не справиться.

— Ну, куда ты денешь эту шкатулку? — спрашивал кок. — В каюту поставишь? У вас на буксире и кают нету. То ли дело у меня — поди, найди. А потом мы поделим! Опять же, куда ты понесешь драгоценности? В магазин, что ли?

Одним словом, Сереге ничего не оставалось делать, как согласиться с Иванцовскими доводами. Кок сдернул с себя белый фартук, и они завернули в него шкатулку, чтобы было не так заметно. А потом перетащили ящик на камбуз и спрятали в котел.

Это было вечером. Мишка Ромашкин видел, как Серега вместе с коком несли какой — то ящик, завернутый в фартук, но не понял, что к чему, а говорить следователю, учитывая сложившиеся обстоятельства, он ничего не собирался.

Ночью кок перепрятал шкатулку в сломанную стиральную машину. А когда на другой день на судне начался переполох с моим спасением, водолаз незаметно прокрался на камбуз и заглянул в котел. Шкатулки там не было.

— Я переложил ее! — здесь же на палубе пояснил кок. — У меня тут все по котлам шарят, еду ищут! Вот я и спрятал в другое место.

— В какое такое место? Почему сразу не сказал? — занервничал Костров.

— Пойдем, покажу! — ответил кок и повел Серегу в трюм.

Их исчезновения никто не заметил, и кок понял, что это именно тот момент, которым непременно надо воспользоваться. Драгоценностей в трюме не было даже в помине — они уже были надежно припрятаны в стиральной машине, на которую кок навесил замок. Когда водолаз наклонился над ящиком, в котором, якобы, хранились драгоценности, кок легонько стукнул его по голове ломиком. Костров упал, даже не охнув. Потом кок вытер кровь на ломике полотенцем, которое висело у него на плече, — привычка у него такая к аккуратности — и поставил орудие убийства в уголок возле входа, как будто он там и стоял. Засунув грязное полотенце в компрессор — не тащить же его в стирку — кок незаметно присоединился ко всем, как ни в чем не бывало. Мы к тому времени с фотокорром Юрой уже поднимались на палубу. Он же, пользуясь забывчивостью капитана, стянул потом полотенце с пятнами крови из каюты.