Книга Лекарство доктора Сажина, страница 20 – Федора Кайгородова

Она рассмеялась, но оба они вдруг неожиданно поняли, что не могли не встретиться, что встреча эта была предопределена судьбой.

Они медленно пошли по дороге в направлении городка.

— Ну вот так случилось, что я о себе все рассказала. А вы-то что делали на сопке? Подстерегали одиноких девушек?

— И подстерегал тоже, — засмеялся Стас. — Вообще-то я здесь работаю.

— Сидеть на сопке — это такая работа? И хорошо за нее платят?

— Не очень. А работа состоит в том, чтобы найти биоиндикаторы для поиска брусники.

— Это что? Миноискатель растений?

— Как технически это будет осуществлено, я плохо представляю, я — биолог, я должен найти растение или компоненты растений, используя которые можно построить аппарат, реагирующий на бруснику.

— То есть, это будет реакция на запах?

— Ты — умница! Но это только одна составляющая.

— Неужели брусника представляет такую ценность, что ее надо искать научными методами?

— Видишь ли, биологическая активность растений средней полосы падает год от года. Общее загрязнение атмосферы, почвы, воды приводит к тому, что растение теряет свои активные свойства.

— Оно становится имунно-слабым, — уточнила Вика.

Стас отошел на несколько шагов и сказал, взглянув на девушку со стороны:

— Биофак?

— Ну да!

— Ну тогда тебе найдется работа в нашем институте, — обрадовался Стас и тут же смутился. — Ой, извини, это, наверное, бестактно…

— Где это? — спросила она буднично, словно не заметив его выпад.

— В подмосковном научно-исследовательском институте биогенной фармакологии.

Некоторое время они шли молча, Стас подбрасывал ногой редкие камешки, Виктория срывала венчики растений и старательно разглядывала их.

— Поэтому ценность растений, выросших в экологически чистых районах, — сказал Стас, как будто продолжая внутренний диалог, — неизмеримо возрастает. У нас в стране это Сибирь, Дальний Восток и Север.

— Так вы всю нашу бруснику изведете.

— Ну здесь такие необъятные просторы…

— Европейский Север не так велик и не так неисчерпаем, как многие думают, — раздумчиво сказала Вика. — Здесь восстановление природы идет гораздо медленнее. Посмотрите на эти деревья на склоне горы. Там только тонкий слой почвы, а под ним камни. Почва столетиями наносилась ветром. Здесь много воды и камней, но мало солнца и земли. Этот уникальный мир так легко разрушить.

— Мы уже пришли, энтузиаст Севера? — спросил Стас, когда они остановились возле типовой девятиэтажки.

— Да, я люблю эти места, — просто ответила Виктория, — хотя живем мы здесь не так давно.

Он спросил ее телефон, она назвала домашний, сказала, что мобильный что-то барахлит, надо покупать новый.

Борис появился к вечеру.

— Ну что, проводил ее? — спросила Вика самым обычным тоном.

— Надо мне ее еще провожать! — буркнул он. — У нее муж бывший бандит.

— Ах, у нас, оказывается, не классический треугольник, а трагический четырехугольник.

— Ну хватит, зайка! Ну обиделась, ну подула губки и хватит, — он, сидя на кровати, притянул ее к себе за талию. — Ну виноват я, виноват, но что же теперь… Люблю-то я тебя одну!

Вика удивленно смотрела на Бориса, не понимая, как она раньше не замечала этого коктейля из лжи, амбициозности и самолюбования. Он всегда лгал ей, ложь срослась с ним, ложь разрушила их отношения, ложь, как противная гадина, давно проникла в их семью и подтачивала ее. В ней не было ни злости, ни раздражения — одно лишь ощущение собственной глупости и наивности. Она разжала его руки и отошла к окну, он тут же подскочил к ней и положил голову ей на плечо, изображая нежность и раскаяние, она понимала, что ни того, ни другого он не чувствует, просто хочет избежать длительных объяснений.

— Я не хочу об этом говорить! — спокойно сказала она. — Я ухожу от тебя. Так что, будь добр, собери вещички и дуй отсюда.

— Твои?

— Свои!

— Но ведь уходишь ты!

— Но квартира-то моя!

— У нас зарегистрированный брак, стало быть, имущество общее, — возразил он.

— Что-о? — она повернулась к нему и увидела наглый взгляд, самоуверенную позу, он сидел на стуле. — Что-о? Квартиру купили мои родители!

— Мало ли что купили! Если ты собралась уходить, так давай делить квартиру!

— У тебя есть совесть или нет? — закричала она. — Я не могу жить с ребенком на улице! Ведь это твой сын пострадает от такого дележа!

— Я тоже не могу жить на улице! — спокойно сказал он.

— Но как ты можешь делить мою квартиру? Мою!

— Но это же не я ухожу из семьи! Это ты делаешь патетический жест, причем, из-за ерунды.

— Из-за ерунды? Твоя измена — это пустячок, не стоящий внимания?

— Ну скажи, скажи еще, что ты раньше не знала? — саркастически произнес Борис. — Что ты верила, будто я уезжаю в командировку? Что я задерживаюсь на работе?

— Борис! — закричала Вика. — Не делай меня соучастницей своих похождений! Я не знала о них!

— Не знала или не хотела знать? — безжалостно добивал он. — Тебе так было удобно — не знать! А теперь строить из себя такую чистенькую девочку. Нечего делать из меня подлеца! Ты думаешь, с тобой легко жить? Когда ты вечно своими наивными глазками моргаешь? Или ты вправду дура или умело притворяешься?

Вика заплакала, так они еще не ссорились, таких слов он никогда не говорил…

— Ты понимаешь, я все видела! И даже слышала! Я не могу это забыть…

— Ну ладно, прости меня, заяц, прости! — он гладил ее по голове. — Ты действительно пережила стресс. Прости! Забудь все, что я тут наговорил!

— Хуже всего, Борис, что это действительно правда!

— Что правда?

— То, что я узнала о себе и то, что ты сказал…

— Но я наговорил сгоряча.

— Ты сгоряча сказал правду.

— Вот заладила, правда-правда, далась тебе эта правда.

И тут зазвонил телефон, Борис бросился к трубке:

— Да? Нет! Да так себе! Я перезвоню!

Вика поняла, что их жизнь никогда не изменится, что его устраивает это метание меж двух огней, а она будет вечно терзаться сомнениями. Вику охватила ярость, она схватила сумку и стала бросать в нее вещи. Борис наблюдал за ней тревожными глазами, но не мешал. Наверное, он любит ее… Но он любит и ту, другую… А если и не любит, то слишком ценит комфорт, который ему, баловню судьбы, дарят женщины. Ему, как воздух, необходимо обожание окружающих людей, и в этом смысле, ему недостаточно одной женщины, ему требуется внимание многих.