
Онлайн книга «Ужин мертвецов. Гиляровский и Тестов»
Патрикеев отодвинул стул, стоявший рядом с ним: — Садитесь, Гиляровский, раз уж пришли. Он достал свой флакончик с мятной настойкой и быстро брызнул себе в рот. Я сел рядом. — Опять Горн проболтался? — тихо спросил меня спичечный фабрикант. Я кивнул. — Егор прав, — сказал Патрикеев, — вся эта таинственность и яйца выеденного не стоит. Хотя эти господа, — он указал на портреты, — конечно, думали иначе. — Кто это? — спросил я. — Иуды, — ответил Патрикеев. Я хотел расспросить его подробней, но тут старый лесопромышленник постучал вилкой по бокалу и объявил: — Пора начинать! Присутствующие взяли ложки и начали ритмично постукивать ими по столу. — Дурацкие традиции, — шепотом сказал Патрикеев. Стук становился все громче. Наконец в противоположной стене открылась дверь, и два лакея друг за другом вкатили тележки с блюдами, накрытыми серебряными крышками. Лесопромышленник, который отправлял обязанности председателя, объявил: — Первый! Лакей поднял крышку. Под ней на блюде лежала разделанная запеченная тушка большой птицы, от которой по залу разнесся ошеломляющий пряный дух — у меня сразу рот наполнился слюной. Лакей вынул серебряную табличку с гравировкой и поднес председателю. Толстяк вынул из жилетного кармана монокль, вставил его в правый глаз и прочел: — Лебедь по-княжески! Лакей с тележкой начал объезжать стол и накладывать в тарелки большие порции. — Это хорошо, что без перьев, — проскрипел один из членов кружка. — Конечно, не так эффектно, зато не надо ждать, пока почистят. К каждой порции прилагались кусочки калача в топленом масле и лебединые потроха в меду. — Интересно! — сказал толстяк, вооружаясь вилкой и ножом. — Если мне не отшибло память, секрет готовки лебедей был совершенно утрачен. Если повар не сумел придумать правильный маринад, мясо должно быть сухое, а оно… — Он отрезал маленький ломтик и задумчиво пожевал. — А оно прекрасно приготовлено. Должно быть, долго томилось в печи. — На дубовых дровах, — проскрипел голос слева. Чепурнин, отложив сигару, без энтузиазма ковырялся вилкой в своей порции. Глафира ела скромно, не поднимая глаз. — Ну что, попробуем? — спросил меня Патрикеев. — Небось с первого раза не отравят? Я отхватил приличный кусок грудки и положил в рот. И правда, вкус был восхитительный! Никогда бы не подумал, что дичину можно приготовить так нежно и ароматно! Бывало, в своих дальних поездках мне приходилось есть разную птицу, но там голод был лучшей приправой, а тут… — Хорошо выдержал, — сказал человек, до сих пор молчавший, с рыжей бородкой и в круглых очках в металлической оправе, — маринад маринадом, но если передержать, то мясо становится жестким. Уж поверьте мне. Тостяк-председатель кивнул. Дальше ели молча. Наконец лесопромышленник отодвинул тарелку, окинул всех присутствующих взглядом и спросил: — Все ли довольны? — Все! — раздался нестройный хор голосов. — А Иуда доволен? — спросил толстяк. Молчание. — Какой такой Иуда? — спросил я Патрикеева. Тот приложил палец к губам и указал взглядом на портреты. Тогда председатель постучал ложкой по столу и провозгласил: — Второй! Другой лакей откинул крышку и поднес серебряную табличку. — Лапша по-корейски! — прочитал толстяк и поморщился. — Это что за фортель? Лакей уже объезжал стол и накладывал на тарелки тонко нарезанную лапшу, политую соусом коричневого цвета. В лапше виднелись кусочки мяса, овощей и каких-то растений. — Ну, милые мои, — проскрипел один из гурманов, — это провал! Такого повара надо гнать и больше к столу не допускать. Надо сказать эконому. Председатель взял вилку и начал брезгливо наматывать на нее нитки лапши. — Да, — произнес рыжебородый очкарик, — впервые такое вижу. Патрикеев пожал плечами и попытался поддеть лапшу своей вилкой. — Действительно, ерунда, — сказал он. Чепурнин, не говоря ни слова, указал дымящей сигарой на председателя. Тот склонился над своей тарелкой и с упоением поглощал принесенное блюдо. «Ага! — подумал я. — Никак это Михаил Иванович приготовил нечто простецкое, но зато сдобрил своей волшебной водорослью». — Ну как, — спросил Скрипучий у председателя. Тот, не отвечая, замычал и замотал головой — мол, не отвлекайте. Постепенно все сидящие за столом принялись есть. И лапша исчезла с тарелок в один момент! Толстяк шумно выдохнул и спросил: — Все довольны? — Добавки! — потребовали участники «секретного ужина». — Добавку давай! Неси еще! Вали сюда этой лапши! Черт знает что! Оторваться не могу! Лакеи вмиг исчезли, а потом вернулись с новыми большими порциями лапши. Признаюсь, среди тех, кто требовал добавку, был и я. Удивительное дело — вроде лапша как лапша, только заправка у нее была не совсем привычная. Но сколько я ни ел, все хотелось снова. Наконец, когда лакеи уже третий раз привезли блюда, гости стали отваливаться на спинки стульев и переводить дух. — Ну что, — сказал Патрикеев, — гнать этого повара? — Ни-ни-ни! — ответил со своего конца стола рыжебородый. — Забудьте это недоразумение! — Все ли довольны? — спросил председатель, отдуваясь. — Уж да! — ответил за всех Патрикеев. — А Иуда доволен? — Полагаю, доволен, — ответил Скрипучий. — Ну раз так, несите вино! — скомандовал толстяк. Все взялись за серебряные чарки и начали тихонько стучать по столу. Было в этом звуке что-то тревожное. Лица присутствующих сделались сосредоточенными. Только я и Глафира с недоумением разглядывали людей, сидящих за столом. Да и Чепурнин стучал своей чаркой бокалом с отрешенным видом. Лакей вкатил тележку, на которой стоял графин с темно-рубиновым вином. — А мне чаю, да покрепче, — крикнул Патрикеев. Вошел второй лакей с большой Библией в темном кожаном переплете в руках. Он развернул Библию и поставил перед председателем, загородив его от присутствовавших. Первый лакей брал чарки гостей и приносил их председателю, а толстяк, загородившись Библией, наливал в них вино. — Что он делает, — спросил я у Патрикеева? — Лотерея, — ответил тот небрежно. — Сами увидите. Он снова прыснул себе в рот из флакончика с мятной настойкой и крикнул лакею: — Я просил чаю! После этой лапши у меня все в животе слиплось. |