Книга Песня для любимой, страница 28 – Кетрин Распберри

Билли обиженно надул губы, продолжая бубнить себе под нос:

— Бас приглуши… Ничего себе — бас приглуши!

— Ребят, мы сегодня играть-то будем? — не выдержал Кит и пробежал пальцами по клавишам, наигрывая гаммы. — Билли, брось ворчать, тебя слышно лучше всех.

— Да, действительно, — встрепенулся Майк, с трудом отрывая взгляд от Кэрол. — Хватит препираться, давайте репетировать.

— Начнем с «Танцуй со мной, малышка»? — предложил Джим-Джей.

Майкл поморщился. Он не слишком любил эту песню, доставшуюся им по наследству от предыдущей группы, зато народ ее любил. Ее заказывали на каждой местной вечеринке, а потому, хочешь не хочешь, забывать ее не стоило:

Майк взял гитару, подошел к микрофону и после того, как отзвучали аккорды вступления, начал:

— Я — кошка! — громко поправил Донован.

Майк сбился, остановился и непонимающе уставился на Дона:

— Что? Ты — кошка?

— Да не я — кошка, тьфу, то есть не «Ты — кошка», а «Я — кошка». «Я — кошка, а ты — мышка», понял?

— А я что спел?

— Ты спел, что она — кошка. Кэрол фыркнула.

Майк помотал головой, пытаясь собраться с мыслями.

— Да, извините, я что-то отвлекся. Давайте еще раз.

— Нет, ну я не могу так играть! Дон, кончай издеваться! — Билли остановился и смотрел на звукооператора самым укоризненным взглядом, на который только был способен.

— Что тебе не так? — Дон Микс не любил, когда с ним спорили.

— Я! Себя! Не слышу! — свистящим шепотом произнес разъяренный Билл, подошел к пульту и резким движением вывел громкость своего инструмента на максимальную отметку.

— Зато все остальные тебя прекрасно слышат, — пожал плечами Микс, так же резко возвращая «ползунок» в прежнее положение. — Ты скоро уже вокал заглушишь. Повернись к тому динамику — будешь слышать. Еще у кого-нибудь есть вопросы, пока вы снова не начали играть?

— Лично я считаю, что эту вещь надо играть в два раза быстрее, — заявил Кит. — Этот ритм для рок-н-ролла уже устарел и скорее тянет на медленный танец. Я бы ее сыграл вот так… — Он наиграл пару музыкальных фраз.

— А что, можно попробовать, — согласился Майк, опять отвлекаясь от Кэрол, с которой обменивался ласковыми взглядами во время вынужденной паузы. — Звучит интересно.

Джим-Джей и злой на Дона Билли только молча кивнули.

Кэрол сегодня пропускала мимо ушей и перепалку товарищей, и все остальное — все ее мысли были заняты только воспоминаниями о субботней ночи — их с Майком первой ночи. Ее глаза то и дело затуманивались, а сердечко екало, когда перед мысленным взором вставали сцены их нежности и любви.

Но тут ей пришлось сосредоточиться, потому что Майк спросил ее:

— А ты, Кэри, что об этом думаешь? Справишься?

— Попробую, — кивнула она.

Сегодня девушке казалось, что ей по плечу любая задача, ведь Кэрол не ходила — летала, нет — парила над миром, и она даже пожалела, что выбрала в свое время барабаны, а не арфу или, скажем, флейту. Было ощущение, что, вдохновленная любовью, она стоит на пороге гениальности и из-под ее пальцев вот-вот польется волшебная музыка.

— Тогда попробуй в таком ритме… — Джим-Джей настучал ритм пальцами на деке своей гитары.

Кэрол кивнула и, сосредоточенно закусив губу, взяла палочки наизготовку:

Но песня снова рассыпалась, едва начавшись. Кит, который должен был вступить с первым тактом припева, поделился своими наблюдениями:

— Кэрол, ты не успеваешь. Первые пару тактов играешь как надо, а потом сползаешь на старый ритм. Поэтому все и сбились. Мы же договорились — в два раза быстрее.

— Но я не могу быстрее, — расстроено призналась она. — Я стараюсь… Но не успеваю.

— Давайте попробуем еще раз, — миролюбиво предложил Джим-Джей.

Они попробовали. Безрезультатно.

— Наверное, у меня просто слабые руки, — опустив голову, вздохнула Кэрол. — Ничего не получается! — И тут же спохватилась: — Но у меня получится! Честное слово, получится! Я возьму у отца в гараже гантели и позанимаюсь! Я буду больше репетировать! Я смогу!

Она опустилась с небес на землю, и это было так досадно! Да еще этот новый звукооператор смотрит мимо нее так, словно вообще считает, что девчонке здесь не место и она попала сюда лишь благодаря связи с лидером группы.

В одном из кресел партера ерзала миловидная блондиночка в оранжевом платье, недовольно морща хорошенький носик.

— Ну и скучища эта репетиция! — поделилась она со своим молодым человеком. — Я-то думала, как здорово, что Кит нас пригласил, все равно, что на концерте побываем. А они по сто раз начинают играть одно и то же, бросают, препираются, по полчаса крутят какие-то ручки на каком-то ящике, разговаривают непонятно! Еще ни одной песни не спели.

— Милая, это кухня, — устало объяснил ее собеседник. — Когда шили твое чудесное платье, оно тоже было сначала бесформенным куском ткани, утыканной булавками, с торчащими нитками, и портнихи, наверное, пока его шили, обсуждали, какие у них никчемные мужья. А может, даже перессорились из-за того, кто у кого ножницы спер. Зато результат великолепен…

Между тем репетиция продолжалась.

— Ладно, играйте пока в прежнем ритме, — мрачно предложил Микс.

— Честно говоря, я бы предпочел сейчас сыграть совсем другую песню, — возразил Майк. — В позапрошлый раз я показал вам свою новую мелодию, и мы ее разучили. Все ее помнят?

Джим-Джей кивнул и уточнил:

— Это та, что пока без слов?

— У нее уже есть слова, — возразил Майк. — Я написал их вчера вечером. Вы играйте. Я спою.

Он отложил гитару, снял со стойки микрофон и кивнул Кэрол, давая понять, что готов.

Выведенная из состояния душевного равновесия своей неудачей, Кэрол невесело кивнула в ответ. Она с тяжелым сердцем дала привычный отсчет к началу новой песни, ритмично ударяя одной барабанной палочкой о другую. Майк, стоя спиной к залу и глядя прямо в лицо Кэрол, покачал головою в такт мелодии и волнующе низким, проникновенным голосом запел: