Онлайн книга «Нулевое досье»
|
Холлис приоткрыла дверь, не снимая цепочку, и выглянула в коридор. Там стоял улыбающийся Роберт. С высоты чуть больше половины его роста на Холлис смотрел Гаррет. Она ничего не понимала, пока не открыла дверь, хотя потом не могла вспомнить, как прикрывала ее и как снимала цепочку. Не помнила она и своих слов, только то, что от них Роберт просиял облегчением и еще шире расплылся в улыбке. – Извини, что не ответил на твой звонок, – сказал Гаррет. Конголезский фетиш со стуком упал на пол. Широкая спина Роберта исчезла за самозахлопывающейся дверью зеленого коридора. Гаррет сидел в инвалидном кресле. Даже не в кресле, поняла Холлис, когда он правой рукой двинул джойстик, а на электрическом трицикле, черном, на пневматических шинах: гибриде швейцарского офисного кресла и дорогой игрушки тридцатых годов. Когда Гаррет на нем переехал через порог, Холлис услышала свой голос: «Господи!» – Не так страшно, как выглядит, – сказал Гаррет. – Пришлось разыграть карту «я ж инвалид», чтобы уломать твоего швейцара. Отчасти. Он отцепил от трицикла черную трость, нажал кнопку. Раскрылась квадратная опора на четырех ножках с резиновыми наконечниками. Опираясь на нее, Гаррет встал, морщась и не наступая на правую ногу. И тут Холлис обняла его обеими руками, а он ее – одной. Прижалась к нему мокрым от слез лицом. – Я думала, ты умер. – Кто тебе такое сказал? – Никто. Но мне сказали, ты прыгнул с того ужасного здания. И никто не знал, где ты… – В Мюнхене, когда ты звонила. На близкой встрече с пятью нейрохирургами, тремя немецкими и двумя чешскими. Они пытались вернуть ноге чувствительность. Поэтому и не перезвонил. Мне не давали телефон. – Операция помогла? – Нога болит, – ответил Гаррет. – Бедный! – Вообще-то, в данном случае это хорошо. Может, закроешь дверь? – Не хочу тебя отпускать. – Лучше за закрытой дверью. – Он погладил ее по копчику. Пока Холлис запирала дверь на цепочку, Гаррет спросил: – Это для кого? Холлис обернулась. Он смотрел на конголезский фетиш. – Как-то связано с тем, во что ты вляпалась по самые помидоры, если верить твоей горластой подруге? – Хайди? – Она мне оставила голосовое сообщение. Примерно час назад. – Как ты убедил Роберта тебя впустить? – Показал ему видео прыжка с «Бурдж-Халифа», снятое налобной камерой. Вход для инвалидов с задней стороны здания. Твой швейцар помог мне заехать. Тебя не было, я сказал, что посижу в фойе, поработаю на ноутбуке. Он, естественно, скоро подошел меня проверить. Увидел видео, мы разговорились. Я объяснил, что я твой друг. – Он улыбнулся. – Это виски? – Хочешь? – Не могу. Обезболивающие. А вот тебе, наверное, стоит выпить. Ты чего-то бледная. – Гаррет… – Да? – Я по тебе скучала. Это прозвучало невероятно глупо. – Взаимно. – Он уже не улыбался. – Я понял, что свалял дурака. Вообще-то, понял в то мгновение, когда на меня наехал «лотус». – Тебе не надо было прыгать. Гаррет помотал головой. – Не надо было уходить. – Он, опираясь на четырехногую трость, медленно дошел до кровати, так же медленно повернулся и осторожно сел. – Сам шлет тебе поклоны. Холлис не знала, сколько лет старику, но думала, что никак не меньше семидесяти. – Как он? – Не в восторге от того, что со мной. Вряд ли ему будет от меня польза. Скорее всего, он понимает, что мы оба отпрыгались. Холлис плеснула себе на полдюйма виски в высокий стакан. – Я так и не поняла, что им движет. – Своего рода бурлящая свифтовская ярость, – ответил Гаррет, – которую он может выразить лишь извращенным, дьявольски сложным свершением, чем-то вроде сюрреалистского жеста. Он улыбнулся. – И тогда, в Ванкувере, это был такой жест? – спросила Холлис. – Очень удачный. И я встретил тебя. – А потом занялся следующим, перед выборами? – В ночь выборов, если быть совсем точным. Но то было другое дело. Мы просто хотели убедиться, что кое-что на этот раз не произойдет. Виски обожгло горло так, что на глаза навернулись слезы. Холлис очень осторожно села рядом, боясь качнуть матрас и тем причинить Гаррету боль. Он обнял ее за талию. – Чувствую себя школьником в кино. С подружкой, которая не умеет пить виски. – У тебя волосы длиннее, – сказала Холлис, гладя его голову. – Отросли в больнице. Довольно долго пришлось там поваляться. Физиотерапевта пока еще не убил, но это был не последний шанс. – Он взял у нее стакан, понюхал. – Хайди сказала, ты вляпалась по самые помидоры. Суровая женщина. Рассказывай, во что вляпалась. – Не знаю. Мы возвращались от Бигенда, и нам навстречу вылетела машина. Наш водитель свернул в проулок. Видимо, нападающие так и планировали, потому что в другом конце тоже появилась машина и поехала прямо на нас. Тот водитель был в балаклаве. Мы оказались зажаты между двумя машинами. – И что случилось? – Олдос, наш водитель, выдвинул машину перед нами из проулка, а потом еще и смял ей перед. Мы были на бронированной «тойоте», она как танк. – «Хайлюкс», – сказал Гаррет. – С янкелевской броней. – Откуда ты знаешь? – Это их фишка. Чья машина? – Бигенда. – Ты вроде хотела держаться от него подальше. – Хотела. И даже держалась. Несколько дней назад он снова прорезался, предложил работу, и я согласилась. Но все пошло наперекосяк. – Да уж. А точнее? – Его айтишник и спец по безопасности переметнулся к конкуренту. У него большие планы на военные заказы. В Соединенных Штатах. – У айтишника? – У Бигенда. Он хочет разрабатывать модную одежду. Для военных. Говорит, это кризисоустойчиво. Гаррет глянул на нее: – Верно говорит. Знаешь ли ты, кто зажал вашу машину в проулке? – Кто-то, кому Бигенд сильно досадил. Другой контрактор. Мне сегодня назвали фамилию, но я не запомнила. Американский торговец оружием, как я поняла. – Кто тебе это рассказал? – Милгрим. Он тоже работает на Бигенда. Даже не то что работает. У него это ближе к хобби. – Темновато тут у вас, – сказал Гаррет, оглядывая номер. Холлис осторожно встала, подошла к выключателю. Прибавила света в галогенных лампах. |