Книга Договор на одну тайну, страница 4 – Ольга Володарская

О да, когда-то он пил. Но не курил. А все из-за мамы. Она так зависела от никотина, что не смогла отказаться от сигарет, когда это требовалось. При ее болезни легких курение было противопоказано, но матушка чадила. Не просто баловала себя сигареткой в день, искуривала пачку, а если нервничала, полторы. Но «легких». Как будто это могло ее уберечь. Леша помнил мать покашливающей, бледной. У нее были пожелтевшие от никотина пальцы и виноватое лицо. Она понимала, что загоняет себя в могилу, и ей было стыдно перед мужем и сыном. Умерла матушка, когда Леша поступил в институт. И он не плакал на ее похоронах. Не то чтобы Леше не было жаль родительницу, просто он считал, что она сама виновата. Брось она курить, могла бы еще жить и жить…

Отец Алексея после смерти жены стал выпивать. Супруга скончалась, сын уехал в большой город на учебу, и главе семейства Земских стало одиноко. Сначала он прикладывался к бутылочке после работы, потом начал и на работу приходить под хмельком. А чтобы не пахло, делал себе алкогольные клизмы. И все бы ничего, но он был хирургом. Причем лучшим в городе. Поэтому именно ему доверили делать сложную операцию на позвоночнике дочери мэра. Старший Земских операцию провалил. Допустил грубейшую ошибку и оставил девушку инвалидом. Естественно, началось расследование. За преступную халатность отец Леши был не только изгнан из клиники и лишен прав на проведение любых операций, но еще и срок получил, пусть и условный. После суда он ушел в запой, из которого, скорее всего, так и не вышел. Алексей не видел отца много лет, но знал, что тот жив. Если б умер, ему бы сообщили.

Земских встряхнулся. Хватит дум! Нужно найти место для машины, а то придется ехать до платной стоянки два километра. К счастью, Леше удалось пристроить свою «Тойоту» довольно быстро, поэтому, когда он подошел к подъезду, Валеры еще не было. Земских опустился на лавочку и прислушался к ощущениям. На желудке тяжесть, как будто переел, хотя он сегодня только чай пил. Зато ничего не болело.

— Эй, Леха, помогай! — услышал он голос Фомина.

Обернувшись, он увидел друга, который, обливаясь потом, пер четыре огромных пакета. Земских поднялся с лавки и взял у него два. Пакеты оказались тяжеленными.

— Ты в строительный еще забежал? — пробормотал Леша.

— Зачем? — рассеянно переспросил Валера, вытирая пот со лба согнутой в локте рукой.

— За кирпичами.

— В вашем магазине акция, три бутылки пива по цене двух. Я в ней поучаствовал.

— Только в этом пакете пять бутылок, — отметил Леша, заглянув в один из своих.

— Так я взял девять. А на сэкономленные деньги тебе «Боржоми» купил. Я молодец.

— Ты чревоугодник.

— Я эпикуреец. Или, если хочешь, бонвиван. Чревоугодник — это примитивно.

— Чем ты забил еще два пакета, эпикуреец?

— Еды прихватил. Не могу же я питаться твоей овсянкой.

Они поднялись на лифте на нужный этаж, и Леша отпер дверь в свою квартиру.

Жилье это он приобрел шесть месяцев назад. Вернее, выплатил за него ипотеку. А вообще в квартире он жил уже шесть лет, но не считал своей до тех пор, пока не был погашен кредит.

Земских пригласил гостя войти. Фомин, переступив порог и скинув мокасины, тут же проследовал в кухню. Вскоре оттуда послышались громыхание посуды и женский голос, это Валерка взялся за приготовление пира, предварительно включив телевизор. Поскольку в помощи хозяина дома он не нуждался, Алексей отправился в ванную.

Он долго стоял под душем… Просто стоял. Голова опущена, глаза закрыты. Никаких мыслей.

— Ихтиандр, ты скоро вынырнешь? — раздалось из-за двери.

— Скоро, — ответил Леша. Он не порадовался тому, что Валера нарушил его безмятежность, но не стал просить оставить его в покое. С Фоминым он бывал резким, пусть и не часто.

— Тебе рыбу с рисом греть?

— Я не голоден. Выпью йогурта.

— Так дело не пойдет. Я не люблю один есть, ты это знаешь, так что будь добр, поклюй хотя бы риса.

— Фомин, отвали уже от меня, — не выдержал-таки Леша и закрутил кран. — Выйду из ванной, сам решу, что есть.

— Нет, сегодня ты совершенно определенно не в себе.

Алексей выбрался из ванны, вытерся, накинул халат. Рядом с его длинным синим висел короткий голубой. Оксанин. А на полочке стояли ее косметические и гигиенические средства. В прихожей — тапки, тоже маленькие, бежевые. В шкафу висели кое-какие вещи Оксаны. На прикроватной тумбочке лежала ее книга. Все это нужно будет собрать, чтобы вернуть хозяйке. Он расстанется с Оксаной сразу, как она вернется из командировки…

Вот только что именно сказать ей, перед тем как разорвать отношения?

Уж точно не правду.

Когда Леша зашел в кухню, то глазам своим не поверил. Не самый маленький стол был весь заставлен едой: тут и курица гриль, и суши, и салаты в пластиковых контейнерах, и овощи, и два вида хлеба.

— Знаю, переборщил, — вздохнул Валера, поймав его ошалелый взгляд. — Но когда я голодный по магазинам хожу, все хочу…

— Но не съешь же все?

— Нет, конечно. Попробую — да. А остатки придется выкинуть, потому что готовая еда тухнет мгновенно.

— Зато ты сэкономил на пиве, — усмехнулся Леша.

— Кстати, о пиве. Что-то я не хочу его сейчас. Под такую закусь чего-нибудь крепкого бы. У тебя нет коньяка или водочки?

— Есть.

— Серьезно?

— Мне, как и всем докторам, дарят алкоголь.

— Я думал, ты отказываешься от таких презентов.

— Не хочу обижать людей — беру. Так что у меня, Валера, шикарный бар.

— И почему я впервые об этом слышу?

— Вот поэтому! — И ткнул в Фомина пальцем.

— Не понял?

— Да ты посмотри на себя в зеркало. У тебя глаза сейчас как у белки из «Ледникового периода» в момент, когда она видит вожделенный желудь. А она меж тем одержимая…

— Покажи мне свой бар.

— Хорошо, пошли. — Леша повел друга в гостиную. Дойдя до книжного шкафа, открыл нижние антресоли и продемонстрировал Валере их содержимое. — Ну что?

— Чувствую себя одержимой белкой, попавшей на остров, заваленный желудями.

— Что пить будешь, спрашиваю?

Фомин плюхнулся на свой необъятный зад, подпер подбородки кулаками и стал рассматривать бутылки, которых было не меньше пятидесяти.

— А можно текилу и водку? — выдал наконец Валера.

— Тебе завтра разве не на работу?

— К обеду. И я только продегустирую. Просто у тебя в баре стоит настоящая мексиканская текила. Не экспортная. Ее только там продают.

— Тогда зачем тебе обычная русская водка?

— Не обычная, а самая дорогая. Вот мне и интересно, что же в ней такого особенного.