Онлайн книга «Танкист №1. Бей фашистов!»
|
М-м-м… Блаженство! – Одеколончиком? – Да, пожалуйста. Еврей нажал грушу, и «Шипр» приятно обжег лицо. Повеяло полузабытым запахом. – Сколько с меня? – Старый Абрам еще не настолько заелся, чтобы требовать деньги с защитников Родины! – Спасибо тогда, – улыбнулся Репнин. Он уже вставал с кресла, когда в маленький зальчик вбежал красноармеец. Нервно поправив пилотку, он углядел танкиста с двумя «кубарями» на черных петлицах [9], подскочил и затараторил: – Товарищ лейтенант! Комендант города приказал вам срочно явиться! – Срочно, говоришь? А кто у вас комендантом? – Товарищ Фирсов! Комбриг. – Веди. – А я на машине! – Еще лучше. Федотов, дострижешься и дуй к нашим. – Есть… – расслабленно отозвался заряжающий. На улице Репнина дожидалась тряская «полуторка». Посланец вскочил на место водителя, Геша устроился рядом, и грузовик тронулся, завывая и грохоча расхлябанными бортами. Добираться до комендатуры долго не пришлось, Полуторка затормозила у самых ступенек, где уже поджидал комбриг Фирсов. Это был плотный, кряжистый человек с широким лицом и темной шевелюрой. Командующий 194-й горнострелковой дивизией полковник Фирсов взвалил на себя «общественное поручение» – стал начальником гарнизона города. – Пал Андреич! – закричал красноармеец, высовываясь с места водителя. – Доставил! – Вижу, – кивнул Фирсов и спустился к Репнину. – Лейтенант Лавриненко по вашему приказанию прибыл, – отдал честь Геша. – Вольно, лейтенант. Мне донесли, что ты на танке? – Так точно. Следую в Кубинку своим ходом по приказу комбрига Катукова. – Понял. Тута вот какое дело – немцы прорвались! 17-я дивизия, стоявшая за селом Угодский Завод, самовольно отступила по старой Калужской дороге на Тарутино [10]. Ополченцы сраные… И все, дорога на Серпухов открыта! Разведка донесла: сюда движется чуть ли не батальон немцев на мотоциклах, три тягача с пушками и штабной автобус. Они уже проследовали через Высокиничи. Мне приказано выставить заградотряд, а из кого? Тута одни деды да мальцы! И твой танк. Понимаешь? – Понимаю, товарищ полковник, – кивнул Геннадий. – Окажем «шефскую помощь». Топливо есть, комплект боеприпасов имеется, вести бой с немцами готов. Покажите дорогу! – Петро! – рявкнул Фирсов, обращаясь к красноармейцу. – Покажешь! – Есть! – А я тогда истребительный отряд соберу. Сборы были недолги. Вскочив на броню, Репнин нырнул в башню. – Иваныч, заводи! Немцы показались, надо бы сократить поголовье! – Эт можно… «Тридцатьчетверка» прокатилась по улицам Серпухова и свернула на дорогу в сторону колхоза «Большевик». Красноармеец крикнул в открытый люк: – Эта дорога на Высокиничи! – Слазь тогда! – Ну, вы… это… Дайте им! – Дадим! Так дадим, аж жарко станет! Танк попылил дальше, пока Репнин не углядел подходящее местечко неподалеку от реки Протвы. – Иваныч! Загоняй сюда! – Понял, тащ командир. Танк свернул с дороги в лес и выбрался на опушку. Отсюда хорошо была видна дорога в оба конца. – Экипажу – на лесозаготовки. Маскируем машину. Вчетвером танкисты живо наломали веток и кое-как прикрыли башню, а гусеницы и без того прятались в кустарнике. «Холодает, однако…» – подумал Репнин, ежась. С утра и вовсе морозец – на лужах закрайки леденели… – Едут вроде… – прислушался Борзых. – По местам! Заняв свое место, Геша глянул в прицел. – Идут, зольдатики… Едут, вернее. «Ну и наглые, – подумал Репнин. – Даже разведку не выслали! Прут вперед, как у себя дома… Сейчас мы вас обучим осмотрительности!» – Заряжай осколочным! – Есть! Готово! Мотоциклы танку не опасны, пропустим… Головной «Опель» или «Бюссинг» находился метрах в трехстах от танка, за ним шел автобус с длинными антеннами и еще два грузовика, набитые пехотой и тащившие на прицепе орудия. Подпустив переднюю машину метров на сто пятьдесят, Геннадий вжал спуск. – Выстрел! Удар снаряда пришелся по кузову. Борта, тент, бравые пехотинцы – все подряд разлетелось в дыму и пламени взрыва. Кабину отправило в кувырок, а отцепившаяся пушка опрокинулась в придорожную канаву. Стрелок-радист открыл огонь из пулемета по мотоциклистам, не подпуская тех к танку. Только гранат им не хватало. Все произошло так быстро и так неожиданно для гитлеровцев, что те не сразу сообразили. А Репнин, чуть довернув башню, прицелился в замыкающую машину. – Осколочный! – Готово! – Выстрел! Танк сотрясся, посылая еще один «горячий привет» – снаряд пробил кабину «Опеля» или «Бюссинга» и разорвался. Тент мгновенно надулся пузырем и тут же лопнул, скрутился горящими лоскутьями. Замелькали черные фигурки – они отлетали скрюченными свастиками. – Товарищ командир! Немцы орудие разворачивают! – Да ну? Иваныч, вперед! И газу! – Понял! Немцы, посыпавшиеся из кузова третьего, уцелевшего «Опеля» или «Бюссинга», уже успели отцепить пушку и разворачивали ее в направлении танка. «Сообразили-таки…» Но поздно. «Т-34», скатившись с пригорка и теряя ветки, наброшенные на броню, разогнался и ударил передком в грузовик, сминая тому кабину, ломая борт, опрокидывая и сбрасывая в кювет. Развернув танк, Бедный проехался по орудию, корежа матчасть и давя немецких пушкарей. – Тащ командир! Там наши! – Где? – А вона, на дороге! И впрямь, поспели две полуторки, и люди с оружием, все вперемешку – в военной форме, в гражданском – дружно бросились на врага. – Иваныч, дави мотоциклы! – Так точно! Танк лишь слегка подпрыгивал, наезжая на очередной «Цундап» и раскатывая тот гусеницами. Не доезжая до штабного автобуса, «тридцатьчетверка» замерла, качнув орудием, и немцы очень живо высыпали из дверей, высоко задирая руки. Гитлер капут! |