Онлайн книга «Танкист №1. Бей фашистов!»
|
3. Начальнику ГАБТУ и начальнику ГАУ пополнить 1-ю гвардейскую танковую бригаду материальной частью боевых машин и вооружением до полного штата. Народный Комиссар Обороны Союза ССР И. СТАЛИН Начальник Генерального штаба Красной Армии Маршал Советского Союза Б. ШАПОШНИКОВ». – Ух, здорово! – воскликнул Федотов. В это время низковатая дверь отворилась, пропуская Катукова. Танкисты вскочили, и Репнин, улыбаясь, гаркнул по уставному: – Здравия желаю, товарищ генерал-майор! Комбриг ухмыльнулся и ответил: – Вольно, товарищ гвардии старший лейтенант. Наблюдая за Гешей, Катуков рассмеялся. – Все правильно, товарищ Лавриненко, все правильно. Крепите третий «кубарь»! Усевшись подальше от печки, генерал-майор снял шапку и сказал: – Через час переходим в наступление. Задача такая: занять Скирманово и уничтожить немцев. Основные силы вводятся тремя эшелонами. Танки первого эшелона должны будут вести разведку боем с целью вызвать огонь противника – так мы засечем его огневые точки. И эти танки поведете вы, товарищ старший лейтенант. – Есть! Катуков кивнул. – Вас поддержат «КВ» Заскалько и Полянского. В половине десятого начинаем артподготовку, а ровно в десять выдвигаются ваши танки. Ну, готовьтесь. Хлопнув ладонями по коленям, генерал-майор встал. – А чайку? – всполошился Бедный. – На малине заварен, на смородиновом листе… – Спасибо! – улыбнулся Катуков. – В Скирманово угостите! * * * Разрывы снарядов то частили, сливаясь в общий грохот, то слышались по одному, гулкие и резкие. «Арта!» – усмехнулся Репнин. Танки потихоньку скапливались в сосновой роще близ деревни Ново-Рождествено. Стужи особой не наблюдалось, но легкий морозец чувствовался. Под сапогами скрипел свежий снег, выпавший ночью – это было как обещанье будущих декабрьских вьюг. Ох, и не повезло немцам! Зима 41-го выдалась на редкость лютой. Ну, так вам и надо, никто вас сюда не звал, сами приперлись. Геша прищурился на ярком солнце. Поодаль расстилались выбеленные снегом поля, впереди, за высотой, курились дымки невидимого Скирманова. Репнин оглянулся на танк – он был белым, в разводах. Вчера с утра машину отдраили, загасили известь и побелили «тридцатьчетверку». Свежая известка аж сияла, как выстиранная простынь. Маскировка не помешает. Весь взвод, вся группа «Т-34» сливались со снегом. Вразвалочку подошел Антонов. – Ну, шо? – спросил он с легким украинским акцентом. – Выступаем? – Да, – кивнул Геша. – Сейчас «катюши» дадут немцам жизни, и вперед. Артобстрел затих. Бухнул последний взрыв, и тут же из-за леса послышался громовой стон гвардейских минометов. Оставляя «лисьи хвосты» выхлопов, снаряды взвивались по косой в небо и рушились на немецкие позиции. – По машинам! Первыми двинулись танки Репнина и Капотова. Вышел Иваныч на второй скорости, затем переключился на третью. Взобравшись на горку, машины замерли. В триплекс Геша разглядел Скирманово – село лежало впереди, как торт на блюде. – Осколочный! – Готово! – Огонь! Репнин бил не прицельно, его задача была в ином – вызвать огонь на себя, чтобы выявить, откуда немцы стрелять станут. Послышался хлесткий выстрел капотовского танка, а дальше немцы взбесились будто – палили изо всех пушек, из танков, что были зарыты справа, на кладбище. Снаряды рвались по всей высотке, несколько ударило по «тридцатьчетверке». Машину сотрясало, в ушах звенело. – Бронебойный! – Готово! Геша прицелился, и снаряд угодил по башне танка, зарытого на окраине села. Попал. А целей было множество. Считай, каждый подвал в селе превратился в дзот. – Иваныч! Метров десять вперед, и замри! – Есть! Забавно, но побелка здорово помогала – немцы открывали огонь лишь тогда, когда танк двигался. Стоило машине остановиться, как она будто делалась невидимой. – Осколочный! – Готово! – Выстрел! Осколочно-фугасный влепился точно в блиндаж, подбрасывая бревна и кучи земли. Накрылось ваше укрытие, истинные арийцы… Подоспели «КВ» Заскалько и Полянского и с ходу открыли огонь. Неожиданно орудие на тяжелом танке Полянского смолкло – Репнин понял так, что пушку повредило вражеским снарядом. А навстречу «КВ» выходила целая колонна немецких танков, Геша насчитал девять машин. – Ванька! Передай Илье, пусть двигает назад! Не разворачивается по огню, а двигает задним ходом! – Есть! Полянский послушался, «КВ» попятился – и тут же заухала батарея тяжелых минометов, вслепую нащупывая танк. Не дай бог, мина угодит в жалюзи и накроет моторную группу… – Тащ командир! Заскалько подбили! Горят они! – Вижу, – процедил Репнин. – Иваныч! Вперед! «Тридцатьчетверка» покатилась под горку. По движущейся цели попасть непросто, так и самому стрелять не слишком-то удобно. Но нужно. Внезапно в наушниках пошел сплошной треск. Репнин молча сунул Федотову кулак под нос, что означало: «Заряжай бронебойный!» – Есть! Геша вдавил педаль спуска. – Выстрел! Репнин поморщился: он целился под башню «троечке», а попал по каткам. Но попал же! Хана гусенице. Геннадий смотрел вперед и влево. Заряжающий в панораму наблюдал за правым сектором. Мехвод вел танк на скорости километров тридцать в час – и зигзагом, меняя направление через каждые полста метров. Репнин раздраженно скривился. Тесно! Правое плечо уперлось в казенник пушки, левое – в броню башни. Руки сложены крест-накрест: левая на механизме подъема орудия, правая – на рукоятке поворота башни. Засунуть бы этих конструкторов в танк и послать в бой! Пускай бы повертелись, коекакеры хреновы! То ли ты в башне, то ли на арене цирка, йога изображаешь, скрутившего конечности в узле-асане… Матеря ТПУ [11], Геша толкнул ногой механика-водителя в спину – «Стой!», и крикнул – на всякий случай: – Короткая! Бронебойный! – Есть бронебойным! Готово! |