Онлайн книга «Незнакомец в зеркале»
У Джилл закружилась голова. – Но захотят ли они? – Если я вас рекомендую, они возьмут вас. Я не посылаю неподходящих клиентов. Вы понимаете, это просто эпизодические роли, но все-таки это какой-то старт. – Не могу выразить, как я была бы вам благодарна, – обрадовалась Джилл. – Кажется, сценарий мыльной оперы у меня здесь. Роз Даннинг тяжело поднялась на ноги, оттолкнулась от кресла, в котором сидела и пошла в соседнюю комнату, сделав Джилл знак следовать за ней. Эта комната была спальней. В углу под окном стояла двуспальная кровать, а в противоположном углу помещалась металлическая картотека. Роз Даннинг подошла к картотеке, вытянула один из ящиков, вынула сценарий и вернулась с ним к Джилл. – Вот он. Режиссер, занимающийся подбором состава исполнителей, мой хороший друг, и, если это у вас получится, он будет постоянно вас занимать. – У меня получится, – горячо пообещала Джилл. Роз Даннинг улыбнулась и сказала: – Конечно, я не могу посылать ему кота в мешке. Что, если я попрошу вас почитать мне? – Да, пожалуйста. Мисс Даннинг раскрыла сценарий и уселась на кровать. – Прочитайте-ка вот эту сцену. Джилл села рядом с ней и заглянула в сценарий. – Ваша героиня – Натали. Это богатая девушка, которая замужем за слабовольным человеком. Она решает развестись с ним, но он не соглашается на развод. Вы вступаете вот с этого места. Джилл быстро пробежала глазами сцену. Она пожалела, что у нее нет возможности получить этот сценарий на ночь или хотя бы на час. Ей отчаянно хотелось произвести хорошее впечатление. – Готовы? – Я… да, думаю, что готова, – сказала Джилл. Она закрыл глаза и попробовала думать, как ее героиня. Это богатая женщина. Как матери тех друзей, с которыми она выросла, как люди, считавшие само собой разумеюшимся, что могут брать от жизни все, что хотят, и думавшие, что другие люди существуют лишь для их удобства. Как Сисси Топпинг и ей подобные. Она открыла глаза и стала читать: – Я хочу поговорить с тобой, Питер. – Что, с этим нельзя подождать? – Это прочитала Роз Даннинг, подавая Джилл реплику. – Боюсь, что я и так ждала с этим слишком долго. Сегодня я лечу в Рино. – Прямо вот так сразу? – Нет. Я уже пять лет пытаюсь попасть на этот самолет, Питер. На этот раз я не собираюсь пропускать его. Джилл почувствовала, как рука Роз Даннинг похлопывает ее по бедру. – Очень хорошо, – одобрительно сказала мисс Даннинг. – Продолжайте. Рука ее осталась лежать на бедре Джилл. – Твоя беда в том, что ты еще не вырос. Ты все еще играешь в игры. Ну так вот, с этого момента тебе придется играть одному! Рука Роз Даннинг принялась гладить бедро Джилл. Это смущало девушку. – Прекрасно. Продолжайте, – нервно произнесла Даннинг. – И не пытайтесь больше никогда связываться со мной. Надеюсь, я выразилась достаточно ясно? Рука стала гладить Джилл быстрее, продвигаясь по направлению к паху. Джилл опустила сценарий и посмотрела на Роз Даннинг. Лицо женщины покраснело, а глаза подернулись пеленой. – Продолжайте читать, – хрипло проговорила она. – Я… я так не могу, – испуганно сказала Джилл. – Если вы… Рука женщины стала двигаться еще быстрее. – Это для того, чтобы привести тебя в нужное настроение, милая. Видишь ли, это ссора на сексуальной почве. Я хочу ощутить в тебе секс. Теперь ее рука давила сильнее, двигаясь между ногами Джилл. – Нет! Дрожа, Джилл вскочила на ноги. У женщины из уголка рта капала слюна. – Сделай мне хорошо, и я сделаю хорошо тебе. – Голос ее звучал умоляюще. – Иди сюда, бэби. Вытянув руки, она попыталась схватить Джилл, но та выскочила из комнаты. На улице ее вырвало. Даже когда мучительные спазмы прекратились и желудок успокоился, ей не стало лучше. Опять начала болеть голова. Это было несправедливо. Головные боли не имели к ней никакого отношения. Они принадлежали Жозефине Чински. Прошло пятнадцать месяцев, и Джилл Касл превратилась в полноправного члена племени «уцелевших», людей, живших на окраинах шоу-бизнеса, пытавшихся пробиться в кино многие годы, а то и всю жизнь, и работавших временно по другим специальностям. Тот факт, что эта временная работа длилась десять или пятнадцать лет, ничуть не смущал их. Подобно древним племенам, которые сидели когда-то вокруг своих костров и пересказывали саги о доблестных делах, «уцелевшие» сидели в аптеке Шваба, рассказывая и перерассказывая легендарные истории из жизни шоу-бизнеса, грея в ладонях чашки с остывшим кофе и обменивались свежими сплетнями. Они жили вне бизнеса, но тем не менее каким-то таинственным образом слышали само биение его пульса, его сердца. «Уцелевшие» могли вам рассказать, кого из звезд ждет замена, кого из продюсеров застукали в постели с его режиссером и кого из управляющих вызывают на ковер. Обо всем этом они узнавали первыми через свою собственную, особую систему оповещения, что-то вроде «барабанов джунглей». Ибо Голливуд и представлял собой джунгли. Эти люди думали, что смогут найти способ попасть внутрь через студийные ворота. Они – артисты, они – «избранные». Голливуд был их Иерихоном; вот сейчас Джошуа-Иисус затрубит в свою золотую трубу, и мощные ворота падут перед ними, и их враги будут повергнуты в прах, и, о чудо, взмахнет волшебной палочкой Сэм Уинтерс – и тогда на них заструятся шелковые одежды, и они станут звездами кино, и благодарная публика будет их боготворить вечно. Аминь. И кофе в заведении Шваба превратилось уже в крепкое причастное вино, а они стали «учениками будущего». Мечтатели жались в кучку, ища у друг друга поддержки, согревая друг друга своими иллюзиями, ведь успех – вот он, совсем рядом. Они познакомились с помощником режиссера, который говорит то-то, с продюсером, который утверждает вот что, с режиссером, который обещает то-то и то-то, так что теперь уже в любой момент их мечта обернется действительностью. А пока они работали в супермаркетах и гаражах, косметических салонах и на мойках автомобилей. «Уцелевшие» жили друг с другом, женились друг на друге и разводились друг с другом, не чувствуя, как время предает их. Они не замечали новых морщин, седеющих висков и того, что теперь утренний макияж занимает у них на полчаса больше. Эти люди потеряли товарный вид, не будучи использованы, состарились, не созрев; они слишком стары, чтобы начать карьеру в компании по производству пластмасс, слишком стары, чтобы иметь детей, слишком стары для более молодых ролей, столь желанных когда-то. Они стали теперь характерными актерами. Но все еще продолжали мечтать. |