Онлайн книга «Крутой мэн и железная леди»
|
– Да бог его знает, – пожала плечами Алёна, хотя, разумеется, позвонивший этого видеть не мог. – Если это не трагические, не постыдные, не тягостные воспоминания, почему бы не освежить их в памяти? Но ведь чаще всего мы забываем не просто так, а по какой-то причине. Из чувства самосохранения, к примеру. Снова сдавленный вздох. Неужели этот беспредметный разговор так уж волнует позвонившего? – Не все можно объяснить в двух словах, – прошелестел голос. – Вам совершенно непонятно, к чему я клоню. Но сейчас одно могу сказать: иной раз человек даже не подозревает, что он забыл нечто, для себя жизненно важное. И долг тех, кто рядом с ним, помочь ему, оживить его память. – Ну да, конечно… – промямлила Алёна, беспомощно глядя на Юрия Литвиненко: не подаст ли ей руку помощи? Однако Юрий рассеянно крутил на запястье широковатый ему браслет часов и невидящим взором смотрел на циферблат. Наверное, был занят какими-то своими мыслями. Хоть в бок его пихай, словно на экзамене, и проси шпаргалку! Сама Алёна никак не могла уразуметь, что отвечать – а главное, не в силах была понять, о чем, собственно, обладатель этого, какого-то безжизненного голоса спрашивает! – Я постараюсь оживить вашу память о забытом друге, о том, что было когда-то дорого сердцу, – прошелестел он. – Я сделаю это не позднее, чем… – И, не договорив, он отключился. Раздалась музыка. Юрий Литвиненко подмигнул Алёне: – Я забыл вас предупредить, коллега. Немалый процент звонков на подобных передачах составляют обращения откровенных психов. О, «Високосный год»! Ну надо же, сегодня ставят сплошь мои любимые группы! И негромко запел: Он садится с нею рядом, Он берет ее за плечи – И причудливым узором Засверкают его речи… Слушай: там, далеко-далеко, есть земля, Там Новый год – ты не поверишь! – Там Новый год два раза в год… * * * Что было написано на некоем клочке бумаги – Червонцы золотые, 1898 года, проба 900, вес 8,6 г каждая – 86 штук. 86 x 100 $ = 8.600 $. – Золотые монеты по 7,5 рублей, 1900–1903 года, проба 900 – 18 штук, 1800 $. – Золотые монеты по 15 рублей [8], 1898–1900 года – 14 штук, 1400 $. – Золотые монеты по 5 рублей, 1890–1903 года, 90 штук – на 9000 $. – Перстень золотой с бриллиантами, рубинами и сапфирами – 15 750 $. – Изумруд – 1500 $. Итого драгоценностей антикварных примерно на сумму – 38 050 $. – Валюта – долларов 100 500, евро – 138 300. Всего около 250 000 долларов. Код 6 11 0 25… Дальше оборвано * * * – Ух ты, как черемухой пахнет! – сказал Юрий Литвиненко, выходя вслед за Алёной на крыльцо бывшего проектного института на углу Ошарской и Белинки, где весь третий этаж занимала радиостудия «Голос Волги». Было темно, безветренно. Во влажном воздухе пахло близким дождем. – Вам куда, на трамвай, на троллейбус, на маршрутку? В какую сторону? В прошлый раз Алёну подвезла домой Лада, однако нынче вечером писательница явно не заслужила такой милости: практически весь вечер в эфире солировал Литвиненко, и Алёна Дмитриевна присутствовала в студии чисто для мебели. Впрочем, Юрием режиссер тоже осталась недовольна: никакой серьезности! Ёрничает, подкалывает слушателей, как будто забавляется их проблемами. Никакой ответственности! И опять же – слишком многословен. За час поговорил всего с четырьмя звонившими. Лада нарочно задержалась в студии, дожидаясь, пока ведущие уйдут. Вот еще, развозить их, бензин тратить! – Да мне всего четыре квартала: по Ошаре до Генкиной, а потом повернуть и до Ижорской. Я пешком. – О, отлично. Я вас провожу, а потом сяду на троллейбус и поеду в свою Кузнечиху. – Да не надо меня провожать. Тут же рядом. Я сама отлично… – Ну да, конечно, – хмыкнул Юрий. – Сама, сама… Вы меня за кого принимаете? Ночью предоставить женщине идти одной! А вдруг волк? Я имею в виду, а вдруг разбойник какой-нибудь? Хотя, если честно, к вам никакой разбойник не привяжется. – Вот так! – растерянно сказала Алёна. – Это почему, интересно? – Вы как будто огорчены? – хохотнул ехидный Литвиненко. – Вы по сути своей не жертва. У вас нет жертвенного комплекса. Ваши страхи гнездятся в вашем воображении, а в реальной жизни вы настолько защищены своим энергетическим коконом, что любой разбойник о него расшибется. Алёна изумленно уставилась на него. – Не верите? – запальчиво спросил Юрий. – Или не понимаете, о чем речь? Попытаюсь пояснить. В США существуют клубы жертв психологической поддержки изнасилований. Недавно читал: там среди посетительниц есть дамы, которых изнасиловали по два, три раза, а одну – аж пять раз. Это как же надо ощущать себя, интересно? То есть женщина к этому всегда морально готова, да? А что касается вас… Готов спорить, что на вас никогда в жизни не нападала ни одна собака – я имею в виду, которая лает или кусается, канис вульгарис. А если даже какая-нибудь дура тявкнула, то укусить не осмелилась. Так? – Конечно. Потому что я их люблю и совершенно не боюсь. Они же звереют только от страха. – Что и требовалось доказать. А как насчет эксгибиционистов, как их называют изысканные профи, а по-русски говоря, дрочил? Не приходилось встречать? – Да, конечно, приходилось. В Театральном скверике они иногда, так сказать, наслаждаются жизнью, но я их стараюсь не замечать. Они как-то… стушевываются от этого. – Доказательство номер два! Вы их не замечаете – они и стушевываются. И что, ни один так и не приставал? |