Онлайн книга «Миленький ты мой»
|
Он столько рассказывал мне про него, что я, казалось, уже была там не раз: мысленно ходила я по его улицам, замирала на его площадях, закидывала голову, чтобы получше разглядеть фронтоны домов. Я знала его наизусть — так мне казалось. И с Валентином мы мечтали об этом городе… С Дианкой и Валентином… Я погасила свет и отвернулась к стене. Моя молодость почти прошла… Вернее, прошла. Без всяких там «почти». Проходит и зрелость… А дальше?.. Старость? Нет, до нее еще далеко, но… Вряд ли я что-нибудь еще успею… Вряд ли увижу. Люди мечтают о разных странах. Мечтают сделать карьеру. Заработать хорошие деньги. Выйти замуж. Родить ребенка. А я?.. План мой прост до смешного: заполучить эту квартиру. И всем отомстить. Господи, глупость какая! И как же все мелко… А дальше, Лида? Что будет дальше? Если все сложится, а? Не получив ответа, я совсем затосковала. Программа максимум, а? Убогая у тебя, Лида, мечта!.. А значит, и сама ты убогая, Лида. Выходит, что так… Нет! Я мечтаю! Я мечтаю о море, я мечтаю пройтись по улицам Питера. У меня есть мечты! Я нормальная, да? Потом была еще одна прогулка — по Арбату. Естественно, по прихоти Королевишны. И тоже ресторанчик — итальянский… И, разумеется, дорогой. А других там просто не может быть. Центр столицы. Центр Вселенной — Москва!.. В ресторанчике Королевишна вспомнила свою поездку в Италию. Задумалась: год, кажется, шестьдесят девятый… Конечно же, с мужем! Жили на вилле у какого-то мэра-коммуниста. И этот борец за всеобщее равенство был… «неприлично богат». Спальня, которую им предоставили, была размером с вокзал — метров сто, никак не меньше. Вся в зеленом шелку и мурановском стекле. На стенах висели работы Пикассо, Матисса и Гогена. Мэр-коммунист любил искусство и даже дружил с Пикассо. На завтрак подавали устрицы с лимоном — от них пахло морем и молодым огурцом. Мэр строил ей глазки и говорил комплименты. А спустя много лет из газет они узнали, что мэра зарезала его молодая любовница-сицилианка. Приревновала… Лидия Николаевна вспоминала, рассказывала, улыбалась… И лицо ее прямо на глазах молодело. Была у нас еще поездка в Кусково — там однажды снимали фильм, где Королевишна играла какую-то легкомысленную графиню. «Роль небольшая, но яркая», — вздохнула она. — Полина всегда была на съемках со мной. Я без нее не могла! — сказала Лидия Николаевна. И я вздрогнула. «А я без нее могла… — подумала я. — Куда мне было деваться?» Я осваивала Москву — спасибо ей, Королевишне! Начала разбираться в ресторанном меню. Полюбила кофе латте и десерт панна коту. Иногда мы вместе покуривали — по вечерам, за чашкой чая, болтая о всякой ерунде. Темы для разговоров у нас уже появились. В основном это были ее мемуары — воспоминания об ушедшей и красивой жизни. Им она предавалась с тихим восторгом. «Моя Дольче-Витта», — с грустью вздыхала Королевишна. А ведь совсем неплохая была у нее жизнь! — думала я. Особенно на фоне всех остальных женщин страны, для которых лучшим подарком считалась… пара колгот. По вечерам я занималась своими делами: варила обед, гладила белье. Лидия Николаевна непременно сидела рядом. И говорила, говорила… Словно хлынули вешние воды! Вот уж никогда не подумала бы, что она может быть такой разговорчивой! Выходит, расположилась она ко мне. И мне оказана высокая честь. Как-то вечером, придя с работы, я увидела ее сияющую физиономию. — Лида! Я… протерла пыль! Во всех комнатах, представляете? Надо же поддерживать порядок, так? Я сделала большие «глаза»: — Какая же вы умница, Лидия Николаевна! Просто герой! Она чуть ли не зарделась от похвалы. И я поняла: пыль она вытерла исключительно для меня. Раньше ее это просто не волновало. И еще чудеса — Королевишна почти перестала ко мне цепляться и почти перестала капризничать. Мыла за собой посуду, если я была на работе. Отчитывалась — будто я просила ее! — за пройденный день: «Звонила Евке, ах-ах, там снова кошмар! Соседка принесла тухлую курицу и взяла с Евки деньги. А Евка побоялась ей высказаться и швырнуть курицу в ее наглую морду! Обидится ведь и пошлет Евку подальше. И тогда совсем ей труба… Вот что такое одиночество, да?» — спросила она как-то, по-собачьи заглядывая мне в глаза. Я только пожала плечами. Пусть поволнуется! Пусть! Я, между прочим, не крепостная! Захочу — только вы меня и видели! А в целом мы жили мирно. И даже неплохо — врать не буду. * * * А однажды… Я сидела за кассой и услышала знакомый голос: — Здравствуйте, Лида! Вы?! Вот удивили!.. Я подняла глаза и увидела Германа Ивановича, участкового доктора. И почему-то я страшно смутилась. Почему — сама не пойму. Что тут стыдного, что я сижу за кассой в магазине? Я посмотрела на него и дернула плечом: — Чем же, интересно, я вас так удивила? В этот раз он не показался мне таким уж противным — даже наоборот, вполне представительный и приятный мужчина. Не совсем в моем вкусе, но… при чем тут мой вкус? Можно подумать… А вечером, после смены, он ждал меня у двери магазина, держа в руках бордовую розу на длинном стебле. — Это свидание? — недобро усмехнулась я. — Пока… нет, — спокойно ответил он. — Свидание будет завтра. Если, конечно, вы не будете против!.. Я внимательно на него посмотрела: — А зачем это вам, Герман Иванович? Он усмехнулся: — Не понял… Что «это»? — Не стройте из себя дурака! И вообще я устала! — бросила я и пошла вперед. Герман обогнал меня, сунул в пакет шипастую розу и беспомощно развел руками: — Пригласить на свидание симпатичную женщину — это, по-вашему, что? Преступление? — Послушайте! — Я остановилась и в упор посмотрела на него. — Мы с вами, как мне казалось, не слишком друг другу симпатизировали! Или я ошибаюсь? — Вы ошибаетесь, Лидия Андреевна! — смутился Герман. — Всего вам доброго! — кивнула я и быстро пошла вперед. Слава богу, он не стал меня догонять. Назавтра я не работала. Занималась какими-то домашними делами — кажется, гладила. Раздался звонок. Я услышала его голос. Он предложил мне «не злиться и просто сходить в кино». На очень хороший фильм с Леонардо Ди Каприо. Я согласилась. Почему? Да не знаю, ей-богу! Просто захотелось сходить в кино. Я не была в кинотеатре лет сто! Или двести. Да почему и не сходить? |