Книга Из-за милой Фрэнси, страница 31 – Карен Роуз Смит

— Почему ты поехал со мной? Ведь не потому же, что папа попросил?

— Потому что хотел быть с тобой.

— Как же тебя сложно понять, — вздохнула она.

Он и сам перестал понимать себя. Общение с Фрэнси пугающе изменило его — оно взвинчивало, но и магически притягивало. Ему теперь нравилось балансировать на острие ножа. Только умение владеть собой и постоянная настороженность помогали избегать крайностей, граничащих со срывом.

Фрэнси объяснила ему, что сегодня соревнуются танцевальные пары. Она громко аплодировала после каждого выступления.

— Только тот, кто испытал сам, знает, каково это — выйти на сцену, оказаться один на один перед огромным залом. Нервы — как натянутая струна… Вон — видишь? — Дженнифер. Мы с ней когда-то вместе ходили на тренировки. А в один прекрасный день она бросила спорт, захотела, по ее словам, вести нормальную жизнь: ходить в кино, встречаться с друзьями. Но вот вернулась. Теперь у нее танцы на льду — хобби.

Ною послышалась зависть в голосе Фрэнси. Ясно как день, что она любит фигурное катание. Но только вот как искусство или как профессию? Вдруг она решила бросить спорт и остаться в Геттисберге? А он сможет выкрутиться, не продавая каток? Тогда они бы виделись довольно часто. Но разве этого достаточно? А если все же придется продать каток? Что тогда? Что их свяжет? «Ладно, не трави себе душу раньше времени, парень. Сидишь рядом с очаровательнейшей девушкой — вот и радуйся».

После объявления победителей Фрэнси потащила его поздравить счастливчиков. Ной весь напрягся, когда какой-то мужчина обнял и расцеловал Фрэнси. Она ведь так легко откликалась на ласку…

Погода угрожающе изменилась. Немного потеплело, и дороги покрыл двухдюймовый слой снега, а под ним образовалась тонкая корка льда. Фрэнси уже несколько раз поскользнулась.

Ной открыл ей дверцу и помог сесть в машину — всегда такой внимательный и галантный. Интересно, где он этому научился? Ведь сам же рассказывал, как прошло его детство. Ладно, что зря ломать голову? Ной — сплошная загадка. Она всегда терялась, не зная, как вести себя с ним, а потому стала думать о предстоящем празднике влюбленных. Радовалась, что ей удалось уговорить диджея с местного радио вести вечернюю передачу прямо с катка. Конечно, очень хотелось поделиться с Ноем кое-какими идеями, но лучше потерпеть. Пусть сам увидит, что тесное общение так же нужно людям, как и дружная семья.

Едва они вырулили со стоянки, как Фрэнси поняла, что путь им предстоит нелегкий. Задние колеса скользили, и ехать пришлось очень медленно. На шоссе их занесло и крутануло так, что галантный Ной ругнулся сквозь зубы.

— Кажется, папа был прав. Я рада, что мне не придется в одиночку сражаться с гололедом.

— А я удивлен, что ты призналась в этом.

— Почему?

— Потому что не заметил на лице у девушки особого счастья, когда отец попросил меня съездить в Херши.

— Это потому, что я теряюсь, не знаю, как себя вести… с тобой.

— Да будь сама собой.

— Угу. Только из-за этого я постоянно попадаю впросак. Вот сейчас, например, я бы с удовольствием положила руку на твое бедро. Просто чтобы почувствовать тебя рядом. А вот что из этого получится?..

— Ты права. Это заведет нас в такие дебри…

В машине воцарилось молчание. Ной боролся с дорогой, но и каждый из них — сам с собой. Ной откашлялся.

— Как Джина переносит наказание? — нашел он нейтральную тему.

— Она понимает, что месяц домашнего ареста — пустяковое наказание, и не ропщет. К тому же мамуля решила дать ей поблажку на День святого Валентина. И Джина примет участие в семейном застолье у дяди Дома. Мы приготовили для родителей несколько сюрпризов.

— Она не говорила, будет ли еще встречаться с Джейком?

— Нет. Но мне кажется, что она рада была бы избавиться от него.

Медленная езда, монотонное шарканье дворников. Они до сих пор не встретили ни одной машины. И сзади никаких огней. Снег повалил стеной, да еще и с примесью льдинок. Ехали теперь с черепашьей скоростью. Вдруг автомобиль дернулся и, заскользив, развернулся на сто восемьдесят градусов. Ной выдал такую серию эпитетов, что лед должен был бы тут же растаять. Он повернулся к Фрэнси.

— Ты в порядке?

— Нормально, — прошептала она.

— Скрести пальцы на счастье, дай-то Бог, чтобы мне удалось развернуть машину.

Но ни руль, ни колеса не слушались водителя. Он вынужден был на ничтожно малой скорости сделать огромный круг по шоссе, развернуться, пристать к обочине и выключить мотор.

— Что ты делаешь?

— Пытаюсь доставить тебя домой в целости и сохранности. А нам этого ни за что не сделать, пока не проедет уборочная бригада. Они и снег сгребут, и дорогу песком посыплют.

— Но если ты выключил мотор, то и отопление…

— Ничего, в салоне пока тепло.

— И долго нам ждать?

— Не думаю. Это главное шоссе, его должны расчистить в первую очередь.

— И чем же мы займемся?

— Будем развлекать друг друга.

Это могло стать интересным, если бы Фрэнси не боялась попасть впросак. С ее-то везением!

— Сыграем в «двадцать вопросов»?

— Для начала неплохо.

— Можно, я первой спрошу?

— Хорошо. Дамам полагается уступать.

— Как раз об этом я и хочу спросить. Откуда у тебя такие манеры? Знаешь, какая это редкость в наши дни?

— Первые два года я ходил в школу при церкви. Наверное, старые привычки стали второй натурой.

— Нет, здесь что-то более глубокое.

— Тебе просто хочется так думать, — насмешливо протянул Ной, словно желая отвлечь ее от серьезных вопросов.

— Я и правда так считаю. Почему ты всегда так уважителен с людьми?

— Потому что люди заслуживают этого. Особенно женщины.

Она ждала дальнейших объяснений. Возможно, надеялась хоть что-то узнать о тенях, омрачавших его прошлое.

— Мой отец рано бросил нас. Мать была певицей в баре, а закончила карьеру официанткой, подающей коктейли, и уже полной алкоголичкой. Что и свело ее в могилу. Я всегда считал, что несу ответственность за то, чего у нас с ней не было.

— А чего у вас не было?

— Мы всегда снимали дешевое жилье поблизости от места ее работы, чтобы не тратиться на бензин и автомобиль. Само собой, это были не лучшие районы города. Мне, впрочем, было наплевать, где мы жили, но совсем небезразлично людское мнение о нас с матушкой.

— Вы были очень бедными?

— Это лишь верхушка айсберга. Главное, что мужчины пренебрежительно относились к матери. А она была добрейшей женщиной, достойной уважения. Но она пела в ночных барах, и мужчины просто перешагивали через нее. Она и пить-то начала из-за этого.