Онлайн книга «Герой-любовник, или Один запретный вечер»
|
– И совсем никого не бывает? – Почему же? Сейчас есть одна тетка. Француженка. Прости господи, страшна, как смертный грех. А еще говорят, француженки, француженки! Смотреть не на что. И одевается как пугало. Вся в черном вечно. У нас бабы и то нарядней ходят. – Откуда она? – Говорю же. Из Франции. – И что ей тут у нас делать? Павлина Ивановна пожала плечами. – А я почем знаю. Мне она не докладывает. Приходит – уходит. И все. – С переводчиком? – Нет. Она по-русски кое-как объясняется. Понять можно. И объяснить может. Ну самое элементарное. – Она не говорила надолго ли приехала к нам? – Нет. Не докладывала. – К ней кто-нибудь приходит или она все время одна? – Вроде одна. Да что ты к этому пугалу французскому прицепилась? Пусть живет, да денюжки плотит. Иначе гостиницу вообще закроют. А я без работы останусь. – Сейчас она в номере? – Нет. Второй день не ночует. Может, кого подцепила? После третьей «маленькой» – пила одна Павлина Ивановна – мы от водки отказались, налегая на кофе и конфеты, – я встала и сказала, что мне нужно отойти. Павлина Ивановна объяснила, где найти туалет; подперла голову щекой и тихо завела «Во поле березонька стояла»… Я вышла, прикрыв дверь. Мила стала громко подпевать ей, и я поморщилась: не переборщили бы они. А то так сбегутся с улицы, подумают, что в гостиницу приехал хор имени Пятницкого. Хорошо еще, что гостиница находится на отшибе города. Я взяла книгу, где фиксировались постояльцы, и быстро просмотрела ее. Анн Прево располагалась в девятом номере на втором этаже. Открыв стекло, я взяла ключ и быстро взбежала по лестнице на второй этаж. Я боялась наткнуться на горничную: или она убирается в первой половине дня и мне не стоит ничего опасаться? В коридоре было пустынно и тихо. Желтые полосы солнца ложились на бледно-малиновую ковровую дорожку. В воздухе на свету реяла легкая пыль. Я подошла к номеру и прислушалась. Внутри стояла тишина. Вставив ключ в замок, я повернула его, толкнула дверь и вошла внутрь. Номер был небольшим. Платяной шкаф, журнальный столик с непременными атрибутами – двумя пузатыми креслами, кроватью с бежевым покрывалом, тумбочкой с телевизором; около окна – небольшой стол с кипой бумаг. В углу – чемодан. Я подошла к столу. Складывалось впечатление, что француженка покинула номер внезапно. Бумаги лежали в беспорядке – кое как. Пара листов валялось на полу. Я взяла фотоаппарат в руки и сфотографировала несколько листов. Я не знала: сколько времени я могу пробыть здесь. Мила предупреждала меня – «недолго». Я направилась в ванную – шампунь, упаковка аспирина, гель для душа, электроэпилятор; тюбик гигиенической помады. Мне показалось, что где-то хлопнула дверь, и я прислушалась. Не хватало только, чтобы меня застукали здесь! Я мигом выскочила из ванной и подошла к двери. В коридоре снова была тишина. Приоткрыв дверь, я осторожно выглянула: никого. Быстро, почти не дыша, я закрыла за собой дверь и пересекла быстрыми шагами коридор. С лесницы я буквально слетела и, замедлив шаг, подошла обратно к административной стойке. За ней стояла тишина: ни песен, ни звуков разговора. Повесив ключ обратно, я перевела дыхание и открыла дверь. Павлина Ивановна спала, уронив голову на руки. Рядом сидела Милочка, которая при моем появлении страдальчески скривила рот. – Ты – все? – спросила она громким шепотом. – Все, – также шепотом ответила я. – Надо будить! – Надо! Мы растолкали Павлину Ивановну, которая обвела нас взглядом и рассмеялась, погрозив пальцем. – Вы что, девки, а? Вконец меня разморили… Так душевно посидели… Поговорили за жизнь, – сказала Павлина Ивановна, поправляя руками прическу. – Я даже расчувствовалась. Долго я спала-то? – Нет, – быстро ответила Милочка. – Минут десять. – Это хорошо. Никого не было? – Ни души. – Ну что ж! Посидели, почаевничали, пора и честь знать. За работу приниматься. – Мы тоже пошли. У нас – дела. – Дела – еще не родила, – некстати сказала Павлина Ивановна и рассмеялась. – Заходите еще. Мышонок, я так рада тебя видеть. Передавай привет родным. – Непременно. – Милочка уже стояла в дверях и дергала меня за руку. – И чего она меня все время «мышонком» называла? – пожаловалась она на улице. – Паша говорит, что я «лапочка» и «розочка». А она – «мышонок»! – Так оно и есть, – успокоила я ее. – Ты – розочка. А на слова своей бывшей соседки просто не обращай внимания. Мало ли что она мелет. Как ее разморило-то! – Она и раньше пила. С горькой долюшки своей. Так что привыкшая. Тебе все удалось узнать? – Все. То есть – ничего. Я по-прежнему в полном неведении: где Эва и вообще жива ли она, – заключила я шепотом. Эта мысль только что пришла мне в голову и я осеклась. – Конечно жива! – преувеличенно-бодро и от того жутко фальшиво воскликнула Милочка. – Ни о чем другом даже не думай, – и она для большей убедительности взмахнула рукой, как бы отгоняя от меня все черные мысли. – А что там насчет этой француженки? – перевела тему Мила. Мы с ней двигались к главной улице, откуда наши пути кардинально расходились: Мила шла на работу, а я – домой. – Тоже – ничего. Только единственный факт – у нее в доме много бумаг с логотипом какой-то медицинской организации. Ты вроде французский учила? – Училась, – согласилась Милочка. – Но давно. И уже ничего не помню, кроме банального «о’ревуар» и «бонжур». Но этого же недостаточно? – Естественно. Я кое-какие бумаги сфотографировала… – Вот и отдай их Эве. – Ни за что! Я вообще решила ничего ей не говорить. Эве нельзя нервничать, так что придется обходиться без ее помощи. Даже если я буду распутывать этот клубок – Эва ничего не должна знать. Ее спокойствие для меня главное. – Покажи, что ты наснимала. Я вынула из сумки фотоаппарат и показала Миле кадр с логотипом фирмы. – Вообще-то это по-английски и переводится как Международный центр «Медицина будущего». – Точно! – согласилась я. – Именно так. Английский мне никогда не давался, в отличие от Милы, которая по всем предметам была твердой хорошисткой. – Посмотри эту организацию в Интернете. Там есть все. И заодно перестанешь голову ломать. – Так и сделаю. А почему ты на работу? Рабочий день вроде бы закончился. – Ну да! Но Паша пригласил меня в ресторан. А он недалеко от нашей работы. |