Онлайн книга «Герой-любовник, или Один запретный вечер»
|
Столы ломились от угощений – белая и красная рыба, закуски, салаты, бутылки вин… Народу, на мой взгляд, было много – почти весь зал. Мила подскочила к нам. – Где ты ходила? – набросилась она на меня. – Сейчас начнется самое интересное. Цыганский хор приехал. – Я подарок выбирала. Вот. – Я полезла в пакет и достала кружку. – На память о нашем городе. Если вы уедете… Павел Николаевич посмотрел на Милу. – В мои планы это пока не входит. Милочка вспыхнула и сказала преувеличенно громко: – Пойдемьте к столу. Сейчас музыка будет. Шеф рванул вперед, оставив нас одних. – Мил! – шепотом спросила я. – Это у вас такая контора большая? А ты мне говорила – семь человек. – Это он почти всех, кто с нами в одном здании сидит, пригласил. Для знакомства, сказал. А то мало народу – неинтересно. Праздник не получится, выйдет скукотища одна. – Щедрый человек. – Ага. Ну я пойду. Ты где сядешь? – Мне все равно. – Садись тогда рядом со мной. – Мил! У меня же дело к тебе… – Потом, потом! – замахала она руками. Цыганский хор старался на славу. Молодой человек с длинными кудрявыми волосами и скрипкой в руке – солировал, выводя то жалобные, то радостно– залихватские рулады. Народ сначала налегал на закуску, потом, приложившись к колелкционным винам, раскраснелся, обмяк и стал подпевать цыганам нестройными, но громкими голосами. Баранов поминутно наклонялся к Миле и что-то шептал ей на ухо. Она смеялась и качала головой, потом покраснела и закусила губу. Они встали из-за стола и направились к выходу. Я решила перехватить Милу и обратиться к ней со своей просьбой. Когда я вышла в холл, там уже никого не было. Я подумала, что они пошли вперед – туда, где были туалеты, и направилась в ту сторону. Их голоса я услышала из-за неплотно прикрытой двери. – Лютик! – ласково говорил Павел Николаевич. – Ну чего ты от меня бегаешь? Разве я похож на монстра или крокодила? – Нет, – голос Милы звучал непривычно жалобно. – Я не бегаю. Просто… – она замолчала и издала протяжный вздох. – А в чем дело? Я похолодела. Вот сейчас она признается в том, что у нее есть «большая и светлая» любовь. И все пойдет насмарку, вряд ли ее шефу понравится конкуренция с каким-то «Васьком». Я решительно потянула дверь на себя. – Мила! Я ищу тебя! Мне казалось, что Мила была готова вот-вот заплакать. Павел Николаевич стоял, засунув руки в карманы, с выражением крайней досады на лице. Ни слова ни говоря, он развернулся и вышел из комнаты. Это была комната отдыха, где в углу стояла парочка кальянов, а на журнальном столике лежали шахматы и нарды. – Чего тебе? – Мил! Я случайно слышала ваш разговор. – И что? – вспыхнула Милочка. – Ты же не собиралась говорить о Васе. Правда? – Собиралась, – упрямо сказала Милочка. – Как раз собиралась. – Зачем? – Затем. Он мой парень и я не хочу ему изменять. – Он твой парень вот уже семь лет. И будет твоим парнем всю жизнь. Неужели ты до сих пор не поняла это? Он тебе просто морочит голову. А ты глотаешь все его выходки. – Да… но… – Мила опустила голову и расплакалась. – Я… ничего не знаю, – шепотом сказала она. Я поняла, что это тот случай, когда лучше сказать правду. Несмотря ни на что. Какой бы она не была. Если я, конечно, настоящий друг. – Мил! Ты, конечно, можешь выгнать меня взашей и перестать со мной общаться, но Вася к тебе относится также как ко всем своим девушкам. Ни лучше и не хуже. Ты для него одна из… многих, – заключила я. – И он на тебе никогда не женится. – Почему? – быстро спросила Мила. – Потому… Мучжины либо женятся сразу, либо никогда. Он уже привык к такому положению вещей и зачем ему что-то менять? Он за все это время ни разу не сказал, что хотел бы видеть тебя своей женой или что-то в этом роде. Или я ошибаюсь? – Нет, – Мила достала из сумочки крохотный белый платок и высморкалась. – Не ошибаешься. – В чем же дело? – Не знаю, – и она опять расплакалась. – Ты просто боишься перемен. Женщины – страшные трусихи. Мужики, правда, еще большие трусы. Но кардинальных перемен боятся все. Поэтому и проблемы… Многим удобней жить в привычной норке, никуда не высовываясь. Пусть плохо, но это плохо привычное и родное. А так – надо все менять, на что-то решаться. Это потом придет сожаление – ах, упустила свой шанс, ах, надо было не раздумывать и не тянуть резину… Но это придет потом, когда поезд уже давно уйдет. – И что ты мне предлагаешь? – Ничего. Хотя бы не отпихивай мужика. Он к тебе тянется всей душой. А ты… – Тянется. Он мне браслет подарил. Только что. Перед самым своим днем рождения. И сказал, что этот подарок ни к чему не обязывает. – Мила подняла руку, и на ней блеснул тонкий золотой браслет. – Он сказал, что ему приятно делать мне подарки. Просто так. Представляешь? – А когда тебе Вася в последний раз что-то дарил? На восьмое марта? Букет тюльпанов или мимоз. – Я ничего не знаю, – снова повторила Мила. – Ничего. – Мил! – я взяла ее за руку. – Не будь дурочкой, ладно? Больше я тебя ни о чем и не прошу. Она вырвала руку и покраснела. – Ладно. И о чем ты хотела со мной поговорить? – Твоя мать работает в городской администрации, у нее – связи, контакты. Мне нужно знать: где остановилась одна женщина… – я помедлила. – Француженка, лет пятидесяти, может, чуть старше. Наверняка, она остановилась в одной из гостиниц нашего города. Для меня это важно – очень. Это касается Эвы. – Попробую. Но результат, естественно, не гарантирую. Я посидела еще немного и через пятнадцать минут ушла, сославшись на то, что после болезни я еще не до конца поправилась. На другой день во второй половине дня позвонила Мила. Я в это время была на кухне и готовила себе обед. – Тебе повезло, – прощебетала она. – Кажется, нашли твою француженку. – Она не моя. – Все равно. Записывай. Анн Прево, пятьдесят один год. Остановилась в «Полонезе» пять дней назад. – Мил! Мне нужна еще твоя помощь. Мила! Умоляю. – Надеюсь, это не проникновение в квартиру со взломом? – Нет. Но мне нужно попасть в ее номер. Чтобы узнать, кто она и почему преследует Эву. – А что я могу тут сделать? – в голосе Милы прозвучало недоумение. |