Онлайн книга «Герой-любовник, или Один запретный вечер»
|
– Какая она тебе сестра! – резко сказал Денис. – Пожила девочка в свое удовольствие, а теперь свалилась на твою голову: ах, меня преследуют, ах, я несчастненькая! – Прекрати! – я недовольно засопела и уткнулась в подушку. Я лежала на той же самой кровати и под тем же самым одеялом, под которым вчера лежала Эва. Старым одеялом с пододеяльником в ромашках. – Никто не звонил? – Если ты беспокоишься о своей ненаглядной сестренке, то могу доложить, что она не звонила, – поддел меня Денис. – Дань! Она беременна! Как-то раз я назвала Дениса – Дэн, и он поморщился. «Не надо. Дэн – как кличка пуделя. Зови меня лучше Данькой. Так приятней». – У нее есть муж! Где ее драгоценный французский хахаль, ради которого она бросила все и удрала за ним? Почему он не здесь? – Я почем знаю. У них семейные проблемы. Он к тому же безработный. – Вот пусть она и разбирается со своими проблемами. А ты лежи. А то я тебя в больницу упеку с такой температурой. – Где-то был градусник, поищи. На кухне, в шкафу. После недолгих поисков градусник нашелся. Температура у меня была тридцать семь и пять. Значит, к вечеру она подпрыгнет еще больше. В голове стреляло и мысли путались. В том, что я не бредила и видела женщину у калитки, я была железно уверена. В отличие от Дениса. Но, возможно, я бы и сама не поверила, если бы мне кто-то сказал, что видел в грозу при свете молнии незнакомую женщину, которая стояла и зачем-то смотрела на мой дом. Больше всего на свете мне сейчас хотелось увидеть Эву. Я бы не стала отмахиваться от нее, а поговорила бы по-нормальному. Может, вместе, мы бы до чего-то и додумались. Я бы успокоила ее и сказала, что вдвоем мы справимся с любыми проблемами и страхами. В ее положении нервничать вредно. А она вообще ходит непонятно где. Да еще этот труп неизвестного француза. Как ни крути, а факт подозрительный. Наш город не побратим Парижа и не место для проведения фестиваля «Россия – Франция», и появление иностранцев здесь – довольно редкое явление. – Я ненадолго отъеду, – сказал Денис. – Надо продукты закупить. – У тебя есть деньги? – Есть! А почему ты об этом спрашиваешь? – Ты же безработный и я не могу сидеть на твоей шее. – Тоже мне игра в благородство! – фыркнул Денис. – А сама-то ты кто? – У меня есть еще денежный запас. Когда меня увольняли, точнее, я сама увольнялась, мои работодатели уважили Трудовой кодекс и выплатили мне все, что причитается по такому случаю. – А у меня есть рядовые подработки. – Ладно! Иди! – махнула я рукой. – Только недолго. А то мне одной плохо. – Правда? – расплылся в улыбке Денис. – Девочка моя! Не скучай! – он наклонился и влепил мне звонкий поцелуй в лоб. Потом подоткнул одеяло со всех сторон и спросил: – Так удобно? – Ага! – я закрыла глаза. Мне хотелось поскорее остаться одной. Денис ушел, а я встала и спустилась вниз, держась за стенку. Меня то и дело пошатывало, и я прислонялась к стене, борясь с искушением плюнуть на все, подняться обратно и лечь в постель. Дойдя до конца лестницы, я перевела дух и тут едва не упала, успев вовремя уцепиться за перила. Я поставила чайник на плиту и села на табуретку. Пока кипел чайник, я решила пойти к калитке и посмотреть на то место, где стояла женщина. Мне почему-то казалось, что я как в хороших детективных романах обязательно найду там «следы присутствия» чужого человека, вроде примятой травы или брошенного окурка. Или, на худой конец, клочка ткани на ветках кустов… Выйдя на крыльцо, я ахнула. Крепкая береза была разломана пополам, и обезглавленное дерево валялось за калиткой. Трава была не просто влажной, а мокрой, и я рисковала промочить ноги, поэтому вернулась в дом и надела старые резиновые сапоги с небольшой дыркой сбоку: в этом месте отклеилась подошва. Несколько метров до калитки стали для меня настоящей голгофой. Когда же я вышла за ограду, то, естественно, ничего не обнаружила: ни окурков, ни следов, ни клочков ткани. Хотя я была уверена, что женщина была. И стояла здесь, смотря на мой дом. Вернувшись в дом, я выключила чайник и заварила чай с мятой. Затем набрала телефон Милочки. – Алло! – откликнулась она. – Ты где? – Взяла отгул и дома отлеживаюсь. Я не могу идти на работу после таких событий. Мне нужно время, чтобы прийти в себя. – Понятно. А я заболела. – Температуришь? – Тридцать семь и пять. А вечером был настоящий жар. – Денис с тобой? – Уехал за продуктами. – Это хорошо, что ты не одна. А вот Васек куда-то смотался, ничего не объяснив. Как всегда, – с обидой сказала Милочка. – Объявится. Слушай, тебе из милиции не звонили? – Нет, – насторожилась Милочка. – А что? – Я по поводу… француза. Интересно, кто он? – Интересно? – не поняла мой интерес Милочка. – С какой стати? – Ну… просто… – Нет. Мне совсем неинтересно, – твердым голосом сказала Милочка. – И лучше бы его вообще не было. – Я согласна с тобой. Но… – Саш! Может, позвонишь в другой раз. Я вообще-то сплю. – Ладно, приятных снов. Я набрал телефон Эвы. «Абонент временно недоступен». Выпив чай, я окинула взглядом кухню. Обычно я перед приходом Дениса прибиралась. Но сейчас все было в порядке, ведь накануне приезда Эвы я все тщательно надраила и вымыла, так как мне не хотелось выглядеть перед сестрой грязнулей и неряхой. Если Денис придет и увидит, что я тут распиваю чаи, то мне не поздоровится. Он даст мне нагоняй и погонит обратно в постель. Я решила ликвидировать следы своего пребывания на кухне и выкинуть заварку в ведро. Чем скорее, тем лучше. Денис может вернуться в любую минуту и тогда меня размажут по стенке за самовольное расхаживание по дому. Заварка была свежей, и ее, как улику моего пребывания на кухне, следовало упечь подальше – на дно ведра. Я взяла в руки ведро, но моя рука дрогнула, и оно покатилось по полу, демонстрируя свое содержимое. Проклиная себя за неуклюжесть, я, сев на пол – коленки подкашивались как у нервической барышни из тургеневских романов – стала торопливо сгребать обеими руками мусор. Мое внимание привлек кусочек картонки. Я поднесла его к глазам. Это был обрывок билета на самолет. Эвиного билета. На клочке была дата – двадцать пятое мая. Двадцать пятое. Мне она сказала, что прилетела двадцать шестого. Значит, она пробыла где-то день. И ничего об этом не сказала. Специально? Или у нее были веские причины скрывать это. Француз убит примерно день назад. Стоп-стоп… |