Книга Школа стукачей, страница 59 – Винсент Килпастор

Слезу нахуй. Переломаюсь. Не в первой! Опыт такой работы имеется, товарищи.

Сейчас мы едем на Автозаводскую. На Пьерошке вязанный черный беретик и короткая замшевая юбка. Её Черные колготки сводят с ума. Каждый раз когда появляется возможность, я малодушно трусь об её упругие ягодицы. Благо вагон метро переполнен.

Артур тоже рыщет где-то по барыжным адресам.

Мы долго шарахаемся по прилегающему к метро микрорайону.

Ищем дом и подъезд.

На улице довольно агрессивная температура. Побочные эффекты Москвы Я так замёрз, что ссу прямо в подъезде, у мусоропровода.

Страшно ссать и осознавать, что вот-вот тебя спалят. Хуй с ним — не так страшно — с наркотиком, а вот если за эти непотребством?

Чтобы не шуметь, я ссу прямо в мусоропровод. Но звук получается такой, что заглушил бы Ниагарский водопад. Передвигаю струю на пол, и все дело кончается тем, что струя срывается и летит вниз до самого центра земли. Тут же к своему ужасу слышу, что Ленка начала дробный спуск с верхнего этажа.

Короткая борьба — и вот хуй уже втиснут обратно домой, ободравшись о полу расстёгнутую молнию турецких ливайсов. В отместку хуй извергает на меня целый литр уютно-горячей мочи. Он у меня немного «себе на уме».

Пьеро вернулась порожняком. Вот-вот расплачется. Теперь вся надежда на Артура. Как у него пошли дела мы не узнаем теперь пока не доберёмся до Тульской. Там они снимают комнату. А мобильные телефоны в те стародавние времена, внучек, были размером с тогдашние мобильные телевизоры.

К тому времени, когда мы дотопали от Даниловского рынка до коммуналки, я совершенно задубел. Коренная москвичка Пьеро тоже несколько посинела в своей юбчонке. «А я бедоваая девчоонка!»

Оказавшись в тепле, мы на время от радости забыли о уже маячившем на горизонте кумаре.

Артура ещё нет, и это вселяет надежду. Может привезёт лекарства.

Мы с Пьеро прилипли к огромной чугунной батарее старинной коммуналки. Жар от батареи и близость наших тел вдруг входят в унисон и я вдруг ловлю её взгляд.

Хотя может быть мне и показалось. Так давно не был с женщиной — несколько месяцев, проституток почасовых не считаю, что совсем потерял форму и забыл правила этой вечной игры.

Так она «ПОСМОТРЕЛА» или «посмотрела»? В этих дурацких сомнениях теряю драгоценные пять минут. Спасает Ленка.

— Я так вымерзла. Не сделаешь мне массаж?

— Ага, конечно, с радостью!

Господи, как прекрасно, что кто-то выдумал «массаж».

Массаж довольно не плавно переходит в жаркие долгие поцелуи. На Пьерошке остались только колготы и бюстгальтер.

Он цвета кофе с молоком. Значит, она не планировала сегодня раздеваться перед новым мужчиной. Иначе бы подобрала в цвет к колготам. Ой какие же вы девочки красивые в одних колготках! Я целую сквозь них прямо туда.

Как же приятно подниматься поцелуями от низа её плоского живота то узких жадных губ. Её телосложение похожее на Вероникино, но у Пьеро, непередаваемо красивый оттенок кожи. Думаю от злоупотребления соломой.

Мы так горячо друг друга тискаем, что напрочь забываем о существовании Артура, который уже топает к комнате по коридору коммунальной квартиры.

У нас остаются последние несколько секунд, пока он курочит входной замок.

Пьероша натягивает одеяло до подбородка, а я отбегаю и отворачиваюсь к окну. Если Артур увидит размеры моего рвущего ливайсы хуя, он все сразу поймёт. Хотя, думаю, как и любой другой мужик, он давно уже все понял, и молчит лишь из-за того, что я стабильно проплачиваю его дозу.

— Достал? Нашел? Где ты был? Почему так долго? Я уже сдыхаю, видишь?

Ленка атакует его сходу в лоб.

— Достал. Но не совсем то. Я у Паркетчика был.

— Артур!!!! Мы же договорились!!!! Только не эту дрянь!!! Ты же обещал!! Матерью клялся!! И мне привёз?

— Конечно привёз! Всем привёз.

— Скотина! Сволочь! Сколько привёз-то?

— Куб!

Артур быстро меряет комнатёнку шагами и мнёт в руках свой старый клетчатый шарф.

— А с этим что делать?

Кивает в сторону окна, где замираю от радости забытый всеми я.

— Да-да! А как же со мной! Я тоже требую лечения!

— Вам хватит на двоих. По пять точек. Оу-йе, вам точно хватит.

— Пять точек? Артур!! Здесь что, детский сад? Ни ей не мне, не голове, не жопе. Пять точек! Трудно было взять побольше?

— Эй, успокойся. Это — винт. Ви-и-инт, понимаешь?

— Винт, шпунт, какая разница. Неужели, какие пять точек в состоянии изменить хоть что-нибудь в этом грустном мире?

— Эти пять точек в состоянии изменить всю твою жизнь, я совершаю великий грех, тем что предлагаю их тебе.

— Заткнись Артур! На хрен кому нужна твоя патетика? Вколешь мне?

Ленка уже успела выскользнуть из-под одеяла и застёгивает уже домашний фланелевый халатик.

Предисловие Артура меня конечно заинтриговало. Поэтому когда он заканчивает с Пьеро и приступает с машинкой ко мне, я уже весь трясусь мелкой дрожью.

— Для первого раза рекомендую — закрой глаза и ляг на пол, ощущения неповторимые!

— Да не устраивай мне детский сад, я что на идиота похож? С пятью точек ща в космос улечу!

— Как хочешь!

Он ловко врубается в поток моей рабочей вены, слегонца контролирует и мгновенно вгоняет мне эти несчастные пять точек раствора, похожие на воду.

И — нихуя! Нихуя! Как я собственно и полагал.

От опиатов эффект начинает чувствоваться мгновенно. Ещё машинку не успеешь вытащить.

Винт же сперва принюхивается к вам. Он любит сюрприз. Он любит салют.

Видимо стоило послушать Артура и прилечь, закрыв глаза. Может тогда я бы чего-нибудь почувствовал. Продолжаю прислушиваться к своему телу. И в этот момент, вошедший в меня жидкий бес, решает заявить о себе вслух.

Представите себе всю сеть кровеносных сосудов которыми нашпиговано наше тело. От огромной аорты, до самых мельчайших сосудиков в кончиках пальцев.

Вся моя кровь одновременно и везде вдруг взыграла шампанским.

Но не пенным, безумно рвущимся из бутылки, а уже полуспокойным, искристым в бокале, когда пузырьки подплывают к поверхности и выстреливают вверх маленькими колючими фонтанчиками.

Эти искристые фонтанчики вдруг вдарили в моей крови по всему телу, и это сверхчеловеческое не с чем несравнимое ощущение, длилось долгие пять-семь секунд. Эти пять секунд потрясли мир. Все что я знал до этого — оказалось говном. Мне открылось великое откровение. Мне открылась истина. Мне открылся бог. В комнате стало светло и тепло как в Ялте в яркий солнечный день.