Книга Вокруг пальца, страница 27 – Йон Колфер

Ши все еще ест, но уже отчасти прислушивается.

– Но ведь у тебя нет глушителя, правда, Веснушка?

Взгляд Веснушки испепеляет меня лучами смерти.

– Нет, нету ни хера. Зато пушка есть. Можно, я пристрелю этого ссыкуна, ну пожалуйста?

Я нацеливаю палец на пацана.

– Стоит ему достать оружие, и тебя больше нет, Гарвард.

– Так твой пистолет, он ведь без глушителя, а? – спрашивает Ши.

Теперь акцент у него чисто бруклинский, университета как не бывало.

Веснушка на миг сдвигает брови, и я вижу, что он принимает решение, и решение это гласит: «А, полабать!»

– Нет, – бросает он, вытаскивая пушку из кобуры за спиной, а потом – глушак из кармана и искусно накручивая его на ствол. – А вот теперь – да.

Ему требуется три оборота, чтобы накрутить глушитель на ствол пистолета, что дает мне уйму времени, чтобы поднырнуть под его руку с оружием и вынырнуть уже с «Кел-Теком» в руке. Я втискиваю коротенький ствол в его мягкую плоть под подбородком достаточно жестко, чтобы порвать кожу, и вкрадчиво вещаю:

– Тссссс.

Веснушка застывает, будто уселся на фугас, а поскольку кивнуть сколько-нибудь заметно не может, дважды мигает, чтобы показать, что понял. Ему незачем знать, как получилось, что мой пистолет нацелен ему в мозг, – ему достаточно знать, что нацелен.

– Хорошо, – говорю я. – А теперь брось оружие.

Какого черта я творю?

Брось оружие?

В реальном мире бои ведут совсем не так. Если мужик алчет пристрелить тебя, ты его укладываешь, а вовсе не выстраиваешь ситуацию намеренно так, чтобы этот парень мог дышать и дальше.

Ствол Веснушки пару раз лязгает, упав на пол, но не настолько громко, чтобы привлечь внимание ребят из-за двери.

– Колись, – говорю я Веснушке, и если он выдаст мне хоть один слог дерьма собачьего, то, помоги мне бог, я отправлю его вместе с дерьмом на тот свет.

– Силовая политика, – говорит он. – Мы с Майком. Я его продвигаю.

Как я и думал. Веснушка и Майк – двое шекспировских честолюбцев, плетущих хитроумные сети.

Я киваю Ши, прекратившему жевать и сидящему с отвисшей челюстью.

– Из первых уст, – констатирую я.

И не успевает Ши отыскать слова, как я уже в точности знаю их смысл:

– Такой человек, как ты, мне пригодился бы.

Затем:

– Казни этого всуесоса.

О, Гарвард! Летуч твой лоск, аки роса под солнцем утра…

Мне бы следовало прикончить и Веснушку, и Ши. Я мог бы запросто провернуть это при помощи пушки с глушаком и, вполне может статься, убрать «Кей-эф-си» вкупе с напарником в холле, но это уже бойня. Массовое убийство.

А если уж мне придется пойти на массовое убийство, я предпочел бы переть до упора. Достать Майка с его ребятами, да и Кригера-Фортца заодно, раз пошла такая свадьба.

А с такими цифрами я уже подбираюсь к разряду военных преступников.

А я люблю твердить себе холодными ночами, когда у меня перед взором прокручиваются все призраки кровопролитного прошлого, терзающие мою бессонную душу, что Я Не Такой Уж Плохой. Я понимаю, со стороны это выглядит по-детски, но для трех часов утра мантра вполне хороша.

Я Не Такой Уж Плохой. Порой я пою ее на мотив «Во имя любви» «Ю-ту». И пытаюсь не забывать воздерживаться, если кто-то спит рядом.

– Я могу тебе заплатить, Макэвой, – бурчит Веснушка, делая неизбежное контрпредложение. – У меня в машине чемодан денег. Аварийный фонд. Сто штук.

Я даю ему крепкий подзатыльник, опрокидывая на стол в позиции, которую вышибалы называют позой для введения.

– Еще бы, Веснушка. Спасибо за подсказку.

Ши смотрит на Веснушку крысой.

– Ты гребаный говнюк. Я же тебе верил!

В голове у старика стоит звон, и галиматья Ши его не интересует.

– Пошел ты на хер! Ты даже не мужчина. Я не должен тебе ни хрена.

– Застрели его, Макэвой. Веснушка – мой служащий, так что у меня больше средств, чем у него. Вполне логично.

Подняв пистолет Веснушки с глушителем, я тычу ствол ему в срачную булку.

– Вполне логично, Веснушка. Чем ты, эмигрант из Донегола, можешь поднять ставку?

– Можешь взять деньги и машину. Ключи у меня в кармане. – Он вертит сракой, и ключи бренчат. Для него это унизительно. Не годится, чтобы человек в возрасте за пятьдесят вынужден был вертеть сракой. Нужно принять такой закон.

Ориентируясь на бренчание, я отыскиваю кольцо с ключами, стояночный билет и телефон. Никаких ключей от машины.

– Это ключи от дома, Веснушка.

– Это брелок, Макэвой. Дистанционный стартер.

Ну, это удобно.

– Это удобно, – говорю я, прикарманивая ключи, билет и телефон.

Теперь я вижу привлекательные стороны грабежа. Просто приходишь с пушкой и берешь что хочешь.

– Так ты застрелишь этого ссыкуна? – упорствует Веснушка. – Он гробит бизнес.

Ши берет горсть хумуса и размазывает Веснушке по щекам.

– Так ты перейдешь прямиком к гребаному убийству? Может, договоримся?

Пацан все еще порхает в краю воздушных замков. Мне бы надо малость встряхнуть его, чтобы он дважды подумал, прежде чем потом пускаться за мной – если, конечно, выживет. Сделав два стремительных шага вокруг стола, я вмазываю его башку в картонку со жратвой и вожу физиономией по месиву.

– Как ты договаривался со мной? – приговариваю я. – Ты это имел в виду?

– Я просто пытался тебя запугать! – возражает он.

– Фуфло. Ты просто был уверен, что говоришь с трупом.

– Ты и был полным трупом, – подтверждает Веснушка. – Мы всё расписали, Макэвой. Этот ссыкун хотел застрелить тебя самолично, пойти на складку, если так еще кто-нибудь выражается.

У меня двое типов – один мордой в стол, а другой сракой кверху. Ситуация шаткая. Мне нужна стратегия отхода.

– Лады, к окну, вы оба.

– Но… – вякает Эдвард Ши, так что я трахаю его по макушке глушителем Веснушки.

– Заткнись, пацан. Будешь болтать, быстрей загнешься. К окну!

Они идут, злобно зыркая и пихаясь локтями, как дети. Веснушка бурчит и бесится, но знает, что я могу вернуть ему ствол, сунуть одну руку в карман и все равно излупить его в дерьмо, так что он будет поджидать благоприятного случая.

Окно приводит к результату, на который я и надеялся. Солнечный свет затеняет их черты, так что трудно разглядеть, кто есть кто.

– Лады. Теперь снимайте штаны.