Онлайн книга «Вокруг пальца»
|
– Ты выглядишь великолепно. В самом деле. Погладив мою щеку, София зарделась, как девственница. – Если я выгляжу так великолепно, почему бы тебе не предпринять что-нибудь по этому поводу? Я задал тот же вопрос, что и всегда, когда намечается что-то подобное: – Как меня зовут? Кто я? Взгляд Софии помутился, и она затопала каблучками. – Почему ты вечно задаешь мне этот вопрос, Кармин? Мы что, недостаточно долго женаты? Я трачу столько сил, а ты экзаменуешь меня взад-вперед… Ты не должен задавать мне никаких вопросов, если только ответ на них не «о, малыш!». София прильнула ко мне, как лава, заполняя все мои пустоты. Я же только человек, господи боже! Мне нужно было остудить ее, и я знал, как именно это сделать. – София, ты приняла свой литий? Она с отвращением оттолкнула меня. – Литий? Ты сам влез в эту передрягу, а меня спрашиваешь о лекарствах? Боже, Дэниел! Вот так этот колодец и пересох. Как выходит, что я всегда Дэниел, когда похоть у нее проходит? Если София распаляется очень уж жарко и ярко, я спрашиваю, что случилось с Кармином. Это остужает ее очень быстро, и единственный ответ, когда-либо прозвучавший из ее уст, гласил: «То же будет и с тобой, если не перестанешь спрашивать о нем». Что не сулит нашим неоперившимся отношениям ничего хорошего. * * * Я говорю в микрофончик на козырьке – наверное, громче, чем следует, учитывая круговую направленность этих штуковин в наши дни: – София? Это я, Дэниел. – Пароль, Дэн? Я и забыл о паранойе Софии Делано. Еженедельным паролем обычно выступает название одного из хитов танцплощадок восьмидесятых. – София, дорогая. Я не помню пароль. – Что ж, тогда перестань мне звонить, или я перешлю по этой линии какое-нибудь вуду, от которого твои яйца усохнут, как изюм. Угроза очень наглядная, и суеверный Пэдди во мне клянется, что его равиоли действительно чуточку зудят, что подстегивает мою память. – Пароль: «И попавши в крутой оборот, крутой все стремится вперед» [33]. – Дэн, милый, – голос Софии теперь сплошь мед и обещание. – Где ты? Девушки, приговаривающие детским голоском, обычно заставляют меня морщиться, но София делает это с таким посылом и убеждением, что растопит даже самое ледяное сердце. Если б старина Пэдди Костелло хоть раз встретил кого-нибудь вроде Софии, то смог бы даже наслаждаться своей жалкой жизнью обладателя несметных богатств. – Я в пути, – докладываю я в микрофон. – И буду с тобой через девяносто минут от силы. Я еду по Ньюарк-тернпайк, и движение медленное, но стабильное, лучше не бывает, так что могу уложиться и в час двадцать. – Малыш, тебе неймется? Может быть, София Делано искренне верит, что заслуживает внимания только из-за секса. Этот говнюк Кармин порядком затрахал ей мозги. Судя по тем крупицам, что мне удалось выудить из соседей, он был ревнивым субъектом, обратившим жизнерадостную девушку практически в отшельницу – вообразите кошатницу без кошек, – а когда люди годами систематически изнывают от нехватки внимания, они пускаются во все экстремальные тяжкие, только б его добиться. Помню, в детстве, проходя медосмотр, я надеялся, что голова у меня болит от опухоли, потому что отцы всегда любят больных детей, правда ведь? Так я понимаю, типа того. Пару месяцев назад я пытался отследить Кармина, чтобы покончить со страданиями Софии. Даже приставил к делу приятеля Джейсона – компьютерного гения, – но Кармин исчез с лица земли, будто приглянулся инопланетянам. Этот тип, скорее всего, труп или застрял напрочь в клоаке какой-нибудь мексиканской тюрьмы. Однако ничего не могу с собой поделать, продолжаю тревожиться. Какашки имеют скверный обычай демонстрировать высокую степень плавучести. – Нет, София. Всё не так. До моего прихода к тебе могут наведаться кое-какие люди. Я хочу, чтобы ты закрыла дверь на засов и не открывала никому, кроме меня. – Это плохие люди, Дэн? В голосе ее нет испуга, скорее даже легкое нетерпение, и я тревожусь, что она не запрет дверь, потому что обрадуется компании. Майк может отрядить пару бесчувственных убийц, а моя девушка приготовит им мартини. С другой стороны, она может выпустить им кишки и предсказывать по ним будущее. Я преувеличиваю что так, что эдак, но суть в том, что когда заходит речь о внимании, София не способна отличить добро от зла. – Да, это плохие люди, София. Так что уж доверься мне и запри дверь. Какое оружие у тебя есть? София форсирует интонации маленькой девочки, и я понимаю, что она лжет. – У меня нет никакого оружия, Дэнни. В этом доме никаких пушек. – Я знаю, что у тебя есть как минимум одна пушка, София. Я наткнулся в мусоре на коробку от патронов. – Так я просто люблю выжигать на ковре узоры, и это не тянет на однозначное доказательство наличия огнестрела. Орать на дам дурно, так что я не позволяю себе дойти до этого. – Пожалуйста, София. Позаботься о самозащите, пока я не подъеду. Делай все, что придется. – А что придется? – Что угодно. Раздается стук – София бросила трубку. Значит, она в таком возбуждении, что забыла положить ее на рычаг. * * * Я не совсем понимаю странную власть Софии надо мной. Есть старинное гэльское слово – geasa, точнее всего передающее то, что я пытаюсь растолковать. Мой класс узнал в школе все о geasa от мудака-учителя, преподававшего у нас один год, – мистера Фицджеральда, предпочитавшего, чтобы все дети звали его Фитцем. Он подмигивал девочкам и угощал мальчиков сигаретами. Жуткий субъект. В общем, Фитц задает вопрос о geasa, что они были такое и так далее. Это был действительно трудный вопрос, и разрази меня гром, если я не знал ответ. – Эта ладонь прикреплена к твоей руке, Дэниел? – сказал Фитц, увидев, кто вызвался ответить. – Надо запечатлеть это на фото. – Geasa – магические узы… – затараторил я, пока у меня это не вылетело из головы, – наложенные на мужчину, дабы связать его с женщиной, любящей его. Фитц был ошеломлен, и я его не виню. За те три месяца, что он преподавал нам мифологию, «это не я» было единственным ответом, который он от меня слышал. Дело не в том, что я был тормозом; просто я не знал ответов. – Ни хера себе! – сказал он, дугой выгибая мохнатые брови, будто гусениц. |