Онлайн книга «Галактика. Принцесса и Генерал»
— Я не совсем понимаю, каким образом? — осторожно спросил Шитцини. — Нам можно использовать систему его строения? — вклинился Кшеола. — Нет, я уже говорила, нанатон — мой симбионт. Я о другом. — Коллеги, давайте выслушаем нашего молодого специалиста-биотехнолога до конца, — немного раздраженно призвал ученых к порядку Зельдман. Я благодарно кивнула ему, продолжив: — Граппский червь — единый организм. Даже если его расчленить на мелкие кусочки, он продолжает функционировать как одно целое, стремясь к объединению. И при этом части не теряют связи. Да, на больших расстояниях связь в конечном итоге нарушается, но эта способность уникальна. Они, по сути, генерируют общее информационное энергетическое поле. Я встала, снимая сережку, и мысленно заставила нанатон выдвинуться вперед, поясняя по ходу дела: — Это не бижутерия, а блокиратор связи между мной и ими. Даже не так, это управляющий модуль, блокирующий связи между мной и нанатоном, а главное — между нанатами. С помощью его я управляю ими, использую как автоморф и задаю различные функции. Я предлагаю следующее: провести исследования конкретно глушилки. Использовать именно блокирующий модуль для защиты от розовой. Научные мужи молчали, задумчиво разглядывая меня. — Идея потрясающая, но как осуществить?.. — Зельдман пожал плечами, с надеждой глядя на меня. — В каком смысле «как»? — не поняла я. — На корабле есть принтер, разве создать новый модуль — проблема? — Я не знаю модификацию вашей «глушилки», как вы ее назвали, Дарья Сергеевна. Но вы уверены, что именно она сможет защитить от розовой… наши корабли, костюмы? — Нет. Не уверена, что именно этот блокиратор поможет. Но подобрать волновой диапазон, который оттолкнет розовую, можно, в чем я уверена на девяносто девять процентов. И можно создать сразу несколько… — Это замечательно, но один процент неуверенности остается, — печально отметил Кшеола. — При неудачных испытаниях глушилки от заражения розовой может защитить сам нанатон, — твердо и настойчиво заявила я. — Каким образом, позвольте уточнить? — снова спросил Кшеола. — Он станет внешней оболочкой «выходного» костюма, — улыбнулась я. Нанаты, следуя моему желанию, облепили тело будто второй кожей, прижав юбку к бедрам. Башаров рассматривал меня с нескрываемым мужским интересом и сразу же выразился: — У вас восхитительно длинные ножки, Дарья Сергеевна. И верхняя часть стала еще более выразительной, аж руки зачесались… — О переборки почешите — может, полегчает, любезный вы наш, — отшила я. Мужчины попытались скрыть усмешки. Тем не менее настроение у всех приподнялось. И в том, надо признаться, заслуга Ильи. — Итак, профессор Кобург предлагает использовать нанатов в качестве защитной оболочки для высадки на планету и проведения испытаний, — подвел итог Зельдман. — Мне кажется, дельная мысль. — Спасибо, — облегченно выдохнула я. — Часть из них создаст внутренний контур, а внешний при возвращении может «стряхивать» с себя все лишнее и наносное до полного восстановления стерильности. Я продемонстрировала, каким образом: приказала нанатам приподнять меня над полом, отделила верхний слой и рассеяла их, затем снова собрала и влила в общую оболочку. Дальше меня поставили на ноги, и, надев сережку, я отправила нанатон себе за спину. Кшеола обвел послушную тень взглядом, прищурился и спросил: — И на сколько человек его хватит? — В каком смысле? — не поняла я в первый момент. — Образцы вируса и бактерии можно взять только на Т-234, а там бунт. Значит, с учеными отправят группу сопровождения. И отсюда вытекает жизненно важный вопрос: на какое количество костюмов хватит этой так называемой защитной оболочки? Весь мой энтузиазм и тайное довольство собой завяли на корню. Я судорожно облизала губы: — На пятерых… если очень тонким слоем. Мужчины посмотрели на меня с большим скепсисом. — Зато х’шет Хеш’ар оценит нашу рачительность в отношении состава группы смертников, — насмешливо прокомментировал Башаров. — Чем меньше, тем лучше. — Илья, ты невыносим! — зашипела я. — Есть еще идеи? — А если их количество увеличить? — спросил с надеждой Шитцини. — Это же возможно? Предложение правильное и закономерное, но я наверняка даже не покраснела, а стала малиновой от стыда и смущения. — Это была моя курсовая работа, — приходилось подбирать слова, чтобы рассказать о собственной глупости, — я торопилась, все нюансы не учла, как и последствия. Использовала свою ДНК и замкнула весь симбионт на себя… — Дарья Сергеевна, оставим реверансы и околичности на потом. Говорите конкретнее, — с веселым предвкушением неожиданно поторопил Зельдман. — В общем, такой же искусственно синтезировать нельзя, вы создадите совершенно новый нанатон, но не увеличите количество нанатов, аналогичных этим. Я же поясняла: одна связь, одно биополе, один нанатон. И уж точно без наличия в нем моей ДНК — мне и этой тени хватает. — В наших условиях и обстоятельствах это возможно? — Нет, необходимы черви с Граппы. Из-за их особенности нужно выращивать нанаты — нельзя создать сразу… «взрослых». — Сколько времени? — уточнил Башаров. — Для использования всех функций, установления биосвязей… месяц. — Профессор, — Зельдман подался ко мне всем телом, сидя в кресле, — вы обмолвились, что именно этот искусственно воспроизвести нельзя. А как можно? Да-а-а… с моей-то кожей, даже если мозги работают, проницательных профессоров за нос водить — что студенту-первокурснику на экзамене выкручиваться. Пожилого ученого не заговоришь. У него иммунитет. Одно слово — и он выстроит цепочку умозаключений. Я скрипнула зубами, стыдясь своей ошибки, и хрипло выдавила: — Они настроены на меня. Именно мой нанатон… он… размножится, если и я… — Что «и вы»? — Все четверо мужчин смотрели на меня с откровенным весельем. Гады! — Если снять глушилку и тоже… и заняться… этим… ну, размножением, — опять скрипнула я зубами в конце, пылая лицом, шеей и ушами и, кажется, сгорая от стыда целиком. Я вздрогнула, подняв взгляд на Башарова, который в своей манере хлопнул ладонями по бедрам, заявив: — Я ученый, я врач и, наконец, я патриот нашей Галактики! — Это вы к чему? — Кшеола. — Ой, только не вы… — Шитцини. — Ну-ну. — Уже Зельдман. — Дарья Сергеевна, не примите на свой счет, я не назойливый, я патриотичный. И предлагаю свою кандидатуру вам… в качестве размножителя нанатона. |